— Беда, конечно, но с ней можно справиться.
— Может, и так, но были еще моя сила и быстрота. Они выдавали меня с головой.
Он взял следующую прядь волос, коснулся ее щеткой.
— Другие дети тебя боялись?
— Да.
— Дети могут быть очень жестокими.
Шей стиснула лежащие на коленях руки.
— Не столь жестокими, как их родители. Год за годом нам поджигали дома, бросали в нас камни. Священники пытались изгнать из меня беса. В одну прекрасную ночь меня линчевали.
— Суд Линча?
— Банда идиотов вытащила меня из постели и подвесила за шею на дубе, что рос у нас во дворе. Представь себе их удивление, когда на следующее утро я пришла по их души.
Последовало долгое молчание, словно Вайпер размышлял над тем, что она поведала своим тихим голосом. Прикосновения щетки были по-прежнему нежны, но Шей вдруг уловила, как в душе Вайпера нарастает смутное отчаяние.
Странно.
— Почему твоя мать не попросила помощи у демонов? — спросил он наконец.
Она повернулась к нему:
— Моего отца уже убил вампир. Она хотела спрятать меня от демонов.
Его взгляд потемнел, словно он не хотел, чтобы Шей напоминала ему о причине своей ненависти к вампирам.
— Кто-то из демонов мог бы дать вам пристанище. Не все из них злобные и жестокие твари.
— Мать была человеком. Она не знала, кому можно доверять. — Ее глаза вдруг наполнились слезами. — И я не знала.
Щетка выпала из его руки. Вайпер обнял ладонями ее лицо.
— Шей.
Глава 8
Затаив дыхание, она смотрела, как Вайпер наклоняется над ней.
Он двигался медленно. Так медленно, что она поняла — он щедро дарует ей возможность сказать «нет». На одно биение сердца она замерла, а он медлил возле ее губ, дожидаясь, не оттолкнет ли она его.
Но пока разум отчаянно пытался напомнить ей, что это вампир ласкает ее так нежно, вампир, который купил ее, словно вещь, тело Шей оставалось глухим к доводам здравого смысла.
Она ждала его прикосновений. Нет, отчаянно жаждала его прикосновений.
Изведать вкус его губ. Узнать, какова на ощупь его кожа. Руки, ласкающие ее грудь.
Она никогда не могла понять, как женщина может допустить, чтобы ее соблазнили. Все просто — или ты хочешь секса, или нет.
Но сейчас она поняла, как силен зов плоти. Неумолимая потребность ласкать и принимать ласки, что заглушает доводы рассудка.
— Киска, ты должна сказать «да», — ласково прошептал он. — Иначе меня обвинят в том, что я нарушил клятву. Ты должна сказать, что сама хочешь этого.
Ей следовало очнуться при звуке его голоса. Услышать слабый шепот рассудка. Но она упивалась им.
Этот голос пьянил ее не меньше виски.
— Да.
Да, это было именно то, чего ей хотелось. Чего жаждало ее тело с той самой минуты, когда она впервые увидела Вайпера.
Выгнув спину дугой, она пила остатки бренди с его губ, впитывая аромат прохлады и мужественности. Но он все еще был слишком далеко. Тогда она прижала ладони к его груди, разглаживая шелк рубашки.
— Прикоснись ко мне, киска, — шепнул он ей в самые губы. — Позволь мне почувствовать прикосновение твоих рук.
Ее глаза расширились, а губы раскрылись в беззвучном вздохе.
В приглушенном свете лампы она видела широкую грудь и рельефные мышцы — точь-в-точь как в ее фантазиях. Но в ее мечтах не было дракона, вытатуированного на безупречной коже цвета слоновой кости.
Пораженная, Шей очертила пальцем золотой силуэт мифического существа, погладила сверкающие малиновые крылья, нефритовое тело.
— Что это? — спросила она.
Его кожа вздрагивала под ее осторожными прикосновениями, голова склонилась, чтобы губы могли ласкать ее щеку.
— Печать Кухулина.
Она ахнула. Вайпер принялся целовать ее возле уха, и мысли Шей спутались.
— Было больно?
— Татуировка?
— Да.
Ладони Вайпера гладили ее обнаженные руки, и ее кожа подрагивала от возбуждения.
— Нет. Я даже не почувствовал. — Он легонько куснул мочку ее уха. — Она просто появилась сама собой после последнего сражения на арене.
— Она отличает тебя как вождя клана?
— Да.
— Я…
Она забыла, что собиралась ему сказать, потому что язык Вайпера прочертил влажную дорожку на ее подбородке, и от удовольствия у нее помутилось в голове.
— Что? — шепотом спросил он.
— Не помню.
Он тихо рассмеялся. Его руки легли ей на плечи, а затем решительно двинулись вниз, замерев возле края полотенца.
— Мне нужно тебя видеть, киска, — прошептал он, прижимаясь губами к бешено бьющейся жилке у основания шеи. — Трогать тебя. Скажи «да».