Он перебирал в уме события последних дней. Значит, это Анассо решил завладеть Шей с самого начала. Все равно ничего не понятно.
— Чего вы хотите от Шей? Ее крови?
Стикс отвернулся к окну.
— Ее кровь означает жизнь.
Вайпер вздрогнул.
— Жизнь? Для кого?
— Достаточно, Вайпер. — Стикс угрюмо уставился на него. — Я уже сказал все, что намеревался.
По его тону Вайпер понял — действительно, он ничего больше не скажет. Он попытался не выдать своего отчаяния.
— Я никогда не понимал, почему ты присягнул Анассо, — сказал он безразличным тоном, как будто поддерживал светскую беседу. — Ты так яростно отстаивал собственную независимость.
Стикс пожал плечами:
— Шли годы, проходили века, и одного факта моего существования стало недостаточно, чтобы быть довольным жизнью.
— Простое существование! — фыркнул Вайпер. — Ты был прославленным воином и вождем самого большого клана в истории вампиров. Участь, которой многие завидовали.
Темные глаза гневно сверкнули.
Как ни странно, Вайпер даже обрадовался, что вызвал такую бурю эмоций. Значит, где-то в глубине его души все еще жил тот Стикс, которого он знал и любил.
— Да, очень завидовали. Каждый дурак, мечтающий о славе, стучался в мою дверь, чтобы вызвать на поединок, — сказал он с горечью. — И года не проходило, чтобы мне не бросали вызов.
— Такова цена за право называться вождем, — возразил Вайпер. — Никто не обещал, что это будет легко.
— Я и не ищу легких путей и не боюсь трудностей. Но и крови больше не хочу. Мне надоело убивать себе подобных.
Против собственной воли Вайпер почувствовал прилив сострадания.
— Как и мне. Но это не объясняет, почему ты пошел в услужение.
— Мы все служим Анассо.
Вайпер покачал головой:
— Но не как личная охрана! Ты продал душу.
— Нет. — Он говорил тихо, почти шептал. — Я пытаюсь ее вернуть.
— Свою душу? — Вайпер нахмурился.
— Называй как хочешь. — Стикс нетерпеливо взмахнул рукой. — Смысл жизни. Цель.
Вайпер долго смотрел на бывшего друга. Попав в плен, меньше всего он ожидал философской дискуссии. Но в конце концов, Стикс оставался верен себе.
— Ты рассуждаешь как человек, — наконец протянул Вайпер. — Это человеческий обычай — лезть вон из кожи, добиваясь не совсем понятных целей.
— А разве это неправильно? — возразил Стикс. — Ведь и мы не жалеем сил, чтобы оставить после себя наследие, способное оказать благо всему нашему роду.
Вайпер бросил красноречивый взгляд на серебряные наручники, которые все глубже впивались в кожу.
— Полагаешь, вот это сильно обогатит нашу культуру?
Старший вампир поморщился, но его голос даже не дрогнул.
— Ты, кажется, забываешь, что именно Анассо возглавил борьбу, чтобы облагородить кланы. Его сила помогла нам уничтожить приверженцев древних обычаев. Пока он жив, анархии не будет. Полагаю, что ты, Вайпер, как никто другой, понимаешь — это великая цель.
Вайпер не забыл прошлое.
— Итак, Стикс, цель оправдывает средства?
— Вайпер, ты смеешься надо мной?
Вайпер криво усмехнулся:
— Вовсе нет. По правде говоря, я тебя отлично понимаю. Мне нравилось быть вождем клана, но, как ты говоришь, в мире есть не только власть. И лишь сейчас я нашел цель моей жизни.
Стикс посмотрел на него с любопытством:
— И что же это?
— Шей, — просто ответил Вайпер. — И какие бы ужасы ты ни предрекал, я сделаю все ради ее спасения. — Наклонившись вперед, он обнажил клыки. — Если понадобится, я отправлю всю расу вампиров прямиком в пекло.
Старший вампир стиснул в пальцах старинный медальон.
— Лучше опомнись и призови Шалотт, иначе именно так и случится.
Неудивительно, что на этом разговор иссяк.
Внутренние пещеры напоминали комнаты средневекового замка. Стены и даже потолки покрывали богатые гобелены, полы — толстые ковры, а тьму разгоняли высокие бронзовые канделябры, в каждом из которых находилось по дюжине мерцающих свечей.
Там была также тяжелая, пышно украшенная резьбой мебель, при виде которой у Стикса не раз возникало искушение взять в руки спичку и канистру с бензином. Он присягнул на верность, но остался воином. Как можно загромождать жилище подобной мебелью? Вместо того чтобы заколоть врага, чего доброго, споткнешься об оттоманку и свернешь себе шею.
Но Анассо ни разу не спросил его мнения, а Стиксу хватило ума не лезть с советами. За последнюю сотню лет хозяин сделался весьма непредсказуемым в своих настроениях. Кое-кто из слуг поплатился жизнью за то, что осмеливался подать голос, когда его не спрашивали.