— Я был создан в лаборатории Альбрехта, — наконец, ответил он, подняв голову, чтобы посмотреть на нее. — Я знаю его жестокость. Знаю монстра, которым он был. — Он убрал руки от ее кожи и уставился на свои ладони. Шрамы, которые их пересекали, были нанесены ножом Альбрехта. Наказание за неудавшуюся миссию.
— Он был освобожден после слушаний о злодеяниях над Породами. Ты не имел никакого права убивать его после этого.
Матиас посмотрел ей в глаза.
— Он был освобожден после присяги о том, что не был частью правления, а я знаю, что это ложь. Освобожден после присяги о том, что он никогда снова не будет пытаться создать или заключить в клетку Породы. Он был освобожден десять лет назад. Но так и не прекратил. Мы нашли тела, и его аромат покрывал их, а также следы злоупотреблений. Он никогда не останавливался, — знание, что они не нашли всех из Пород, даже за десять лет поиска было, как яд, на душе Матиаса. Ученые и солдаты правления, которые сбежали, прихватив с собой молодежь и передали их Совету, чтобы скрыться в других, еще более секретных лабораториях. И теперь те дети, только уже повзрослевшие на десять лет, нашлись мертвыми и со следами ужасных пыток. Эксперименты над ними были жестокими. Но еще хуже было связанным парам, которые познали свободу, но на короткое время. Они были возвращены и подверглись пыткам до смерти. — Мы были экспериментальными моделями. Первому поколению Пород, действительно пережившему первые несколько лет жизни, сейчас чуть за сорок. Первому успешно выведенному Породе Льву удалось сбежать с одним из их ученых. И им потребовалось еще несколько десятилетий, чтобы разобраться в этом снова, потому что первый Лев разрушил всё в той адской лаборатории, когда убегал. Мы были доступными моделями. — Ярость исказила черты его лица. — Представь, каково это наблюдать за своими друзьями, братьями и сестрами, думающими, живыми, забитыми до смерти, сломленными, но всё ещё пытающимися бороться. Или настолько затравленными, что напоминали животных, чьи гены несли. Я наблюдал, как Альбрехт делал это. В течение многих лет. В течение такого количества лет… — он провел рукой по волосам и отошел от нее. Кровь. Он все еще чувствовал запах крови и смерти. — С ним покончено, я убрал его, как мне и приказали сделать, — он повернулся к ней, его глаза сузились при ее напряженном взгляде. — Я не убил бы его, Грейс, если бы он не продолжал те злодеяния.
— Ты должен был пойти к властям.
— У властей был шанс. Я позаботился об этом. Он больше никогда не изнасилует ни одну молодую Породу. Никогда больше не будет изучать кого-то, в то время как они кричат в муках, и никогда больше не попытается продлить свою собственную никчемную жизнь за счет того, что нашел и притащил повязанную пару Пород.
Это было последним гвоздем в его гробу. Они нашли тела. Молодая пара, ужасно искалеченная, с признаками экспериментов, столь чудовищных, что даже его и Джонаса вырвало.
— Это не имеет смысла. Как двое влюбленных могут продлить его жизнь? Ты лжешь мне, Матиас. Не делай этого.
Матиас покачал головой. Она не поверит ему, пока сама не испытает лихорадку.
— Однажды ты узнаешь правду, — сказал он. — Ты голодна? Я могу приготовить что-нибудь.
Грейс недоуменно посмотрела на него. В один момент он говорит о смерти, а в следующий о приготовлении еды? Она покачала головой, пока пыталась одернуть подальше на бедра юбку, не обращая внимания на ограничивающую движения куртку.
— Что ты собираешься делать со мной? — спросила она. — Ты обещал не причинять мне боль.
Он кивнул.
— Я не причиню тебе боль.
— Даже зная, что я твердо решила рассказать всё полиции? — она не могла лгать ему. Он почувствовал бы запах.
Боль, которая вспыхнула в его глазах, не должна была беспокоить ее, но беспокоила.
— Даже зная это, — ответил он, — я собираюсь провести эту неделю с тобой. Позволю тебе узнать меня лучше, попытаюсь заставить тебя понять.
— Зачем? — она скрестила руки на груди и впилась в него взглядом. — Разве имеет значение, пойму я или нет? Ты убил человека, Матиас.
— И, если ты сообщишь об этом и меня арестуют, я не смогу защитить тебя. Другие Породы придут за тобой, и они убьют тебя, прежде чем у тебя будет шанс дать показания. Это то, что ты хочешь? Ты хочешь умереть?
— Власти защитят меня.
— Не будь такой наивной, Грейс, — вскрикнул он, заставляя ее вздрогнуть. — Не будь глупой. Ты же знаешь, что будет.
Да, она, действительно, знала. Знала, что у нее не было и шанса на жизнь, если когда-нибудь расскажет о том, что видела. Возможно, некоторым небольшим способом, она могла даже понять, почему он сделал это. Теперь, когда шок прошел, ее мозг принял то, что он сделал. Но вместо этого ей повелевал гнев.