Выбрать главу

— Это никогда не уйдет. Некоторыми ночами будет еще хуже, другие легче, потому что мы никогда не целовались. Потому что мои губы не прикасались к твоей коже. Но ты никогда не освободишься от этого.

Он наблюдал, как подозрение росло в ее глазах.

— Ты пытаешься напугать меня, — упрекнула Грейс, ее губы задрожали.

— Нет, я стараюсь быть честным, — ответил он. — Ты смеялась над бульварными историями и насмешками о сообществе Пород, но некоторые из них правда, Грейс. Существует связь, гормональная, биологическая связь, как только Порода вступает в контакт с его парой. Это не уходит. И не уменьшается.

— Нет, — она отчаянно качала головой. — Это невозможно.

— На моем языке есть маленькие железы. Они заполняются мощным гормоном, как только начинается лихорадка. Нужно лишь небольшое облизывание твоей плоти, чтобы заставить тебя гореть. Поцелуй вывернет тебя наизнанку от охренительной потребности. И в итоге ты будешь настолько разгоряченная и в отчаянии, что ничего не будет иметь значения, кроме освобождения голода. Сколько это длится, зависит от каждой пары, но оно никогда полностью не уйдет. Однако, в каждом случае присутствует любовь. Эмоции, чтобы сделать связь терпимее. Это всё происходит только с влюбленной парой, несмотря на лихорадку.

Он наблюдал за тем, как она бледнеет. Ее маленькие ладошки застыли на его покрывающейся потом груди. Он уже горел из-за нее. Железы на языке полностью увеличились накануне ночи, и гормон уже проник в его организм.

— Отпусти меня, Матиас.

— Послушай меня, Грейс. Ты любишь меня, я знаю, что любила, до прошлой ночи.

— Вчерашний вечер все изменил, — выкрикнула она, ее лицо исказилось страхом. — Отпусти меня.

Он освободил ее, ощутив горе в душе, когда расстояние между ними стало длиной с комнату.

Она посмотрела на ладони, прежде чем вытереть их о платье, и посмотрела на него с недоверием. Ее взгляд метался от его лица до бедер и обратно.

— Сколько времени ты знал об этой реакции? О том, что могло произойти между нами? — спросила она.

— С самого начала, — ответил он честно. — С ночи разбойного нападения, когда дотронулся до тебя, когда вытирал слезы с твоих глаз, то почувствовал изменения, перемены. В течение недели я чувствовал зуд на языке, возбуждение, которое не проходило. И тогда я понял.

Также он знал к тому времени, что его сердце будет принадлежать ей. Месяцами он наблюдал за ней, узнавал, изучал, и это всё смягчило его. Она была хорошей женщиной. Лояльной. Честной. Она упорно работала, у нее были друзья, и она часто старалась делать хорошие вещи для них. Приносила суп, когда они болели, навещала в больнице. Говорила с ними ночь напролет по телефону, когда один из них потерял возлюбленного.

— Боже, ты чем-то заразил меня, — она смотрела на него в ужасе.

Черт, он просто должен был поцеловать ее и позволить природе сделать свое дело.

— Не совсем, — наконец пожал плечами он. — Но заражу и даже в течение этой недели. — Его мышцы напряглись. — Ты — моя пара, Грейс. Я не позволю тебе уйти от меня. Никакая другая женщина не будет так важна для моей души. Никакая другая женщина не будет приносить мне удовольствие, которое приносишь ты одной лишь улыбкой. И ты знаешь, что никогда не сможешь забыть то, что я заставляю тебя чувствовать. Ты знаешь это.

Она отчаянно замотала головой.

— Ты не можешь сделать этого со мной! Я не позволю.

— Я не могу управлять этим, — сказал он. — Скажи своему сердцу, что это невозможно. Скажи телу, что тебе всё равно. Боже, Грейс, исправь это и потом скажи мне, как ты сделала это, и я позволю тебе уйти, потому что это вырвет душу из меня, если я позволю этому произойти.

— Ты не любишь меня, — закричала она.

— Я ценю тебя, — пробормотал он. — Но еще важнее то, что в первый раз в моей скверной жизни у меня есть шанс на реальную свободу, и ты — этот шанс. Шанс быть больше, чем животное, которым создан. С моей парой я смогу стать мужем, отцом.

Грейс вздрогнула от звука его голоса, когда он произнес «муж» и «отец». Он смягчился, удивление вспыхнуло в его глазах. Матиас смотрел на нее, как будто она что-то значила, как будто была важна, как будто владела его душой.

Этот взгляд уменьшил ужас того, что он сказал. Это растворило гнев. А ничто не должно было быть в состоянии растворить его.

— Ты знал все это время. Вот почему ты заставил меня влюбиться в тебя, — обвинила она его, пытаясь удержаться за ярость. — Ты сознательно заставил меня влюбиться.