– Что-то случилось? — она отложила хлебный нож и стала наблюдать за ним. — Если ты всё еще думаешь убить меня, то я должна указать тебе, что это вроде как противоречит правилам, ну, или что-то вроде того.
Его губы дрогнули, и он покачал головой.
— Это было бы хуже самоубийства.
— Тогда что тебя беспокоит? — она разложила хлеб по тарелкам и начала складывать туда же мясо, сыр и овощи.
— Я просто думал кой о чем, — он засунул руку в карман кожаных штанов и посмотрел на нее. — Что ты делала в номере Альбрехта?
— Он оставил сообщение на автоответчике, требуя моего присутствия. Я подумала, что посмотрю в чем его проблема, пока не уехала.
— Почему ты вернулась? — он нахмурился с любопытством. Грейс пошевелила бровями.
— Моё бикини. Я забыла его. Оно было новым, и я хотела обновить его, пока буду в отпуске. Я люблю плавать в озере.
Хмурый взгляд пропал, и его глаза цвета виски осветились возбуждением.
Грейс захихикала от этого взгляда, когда взяла тарелки и поставила на кухонный стол, прежде чем захватить две бутылки воды из холодильника.
— Бикини, да? — спросил он, сев напротив нее. — Какое бикини?
— Маленькое черное бикини, — она сжала бедра, жар в ее клиторе уже начинал надоедать. Боже, неужели она сможет поесть, не набросившись на него?
—Я хотел бы увидеть его, — пробормотал он, взяв сэндвич и укусил его сильными, белыми зубами. Зубами, которые кусали ее. Она чувствовала отметку на своем пульсирующем плече и абсурдно желала, чтобы он облизал ее снова.
Она съела свой сэндвич, хотя теперь голод почти пропал. После того, как они закончили, она быстро убрала блюда. И Матиас был до сих пор тихим.
Он прошел от кухни к гостиной, где встал у широкого окна с видом на озеро.
Он выглядел почти опечаленным. «Может Породам не нравятся женщины со слабостями», мрачно подумала она, вспомнив, как задыхалась. Это было от напряжения, это не означало, что она была неизлечимо больной или еще что-то в этом духе. Честно говоря, ее оргазмы испугали ее. Она никогда не кончала так бурно, никогда не чувствовала такого удовольствия, проходящего по ней. Было неудивительно, что она запаниковала немного, особенно, когда его член стал толще, растянув ее еще больше и отправив в еще более острую серию оргазмов.
— Панические атаки не имеют большого значения, — сказала она, наконец, когда вошла в гостиную. — Они уйдут в конечном счете.
Он повернулся, чтобы уставиться на нее, его глаза сузились, остановившись на груди. Ее соски упирались в мягкий материал темно-синей рубашки, а киска сжалась в нетерпении. И сильной потребности.
Это не имело смысла. Раньше она не болела вот так, не до такой степени, что это было физически болезненно.
— Я не волнуюсь по поводу панических атак. Если бы ты была больна, я бы обнаружил этот аромат. — Хорошо. Это о чем-то да говорит ей.
Она провела пальцами через волосы и впилась в него взглядом.
— Тогда почему ты хандришь, как будто это конец света? Я сделала что-то не так? — Возможно, она не понравилась ему в сексуальном плане? Мужчины могли перестать видеться, если женщина не была такой, какой он хотели, но были слишком глупы, чтобы попросить об этом. Его челюсть сжалась, когда он выдохнул.
— Ты не сделала ничего плохого.
Она резко кивнула.
— Знаешь, я понимаю, что быть Породой сделало тебя более ослабленным тестостероном, чем у большинства мужчин. Но я не могу читать твои мысли, не больше, чем любых других мужчин. Если что-то не так, то я предпочла бы, чтобы ты просто объяснил это открыто, чем делать меня несчастной своей тишиной. Поверь мне, у меня несколько братьев, я смогу справится с твоей тонкой чувствительностью.
Его лоб приподнялся, и развлечение блестело в глазах. Развлечение, возбуждение и еще что-то неопределенное, возможно, гнев.
— Моя мужская чувствительность функционирует прекрасно, — уверил он ее, уголки его губ приподнялись. Грейс скрестила руки на груди, почти задыхаясь от чувства трения рубашки о твердые соски.
— Тогда в чем проблема?
— Тебе больно, — сказал он мягко. — Разве нет?
Грейс неловко переминалась.
— На самом деле, нет.
— Я хотел от тебя скрыть, как именно спаривание повлияет на тебя, — вздохнул он, наконец. — Есть еще много чего мы не знаем об этом или об его эффектах. Я должен был подождать.
— Теперь ты начинаешь пугать меня, Матиас.
— Ты знаешь, что только двое из наших пар волков произвели детей? У одних генетика волка была так расположена, что ученые привели теорию, что это сделало зачатие легче для его пары. У других эксперименты были так жестко проведены, что у нее до сих пор кошмары.
Грейс вздрогнула от такой мысли о боли.
— У кошачьих, кажется, нет проблем.
— Больше, чем ты думаешь, — вздохнул он. — Это правда, настоящие прайды первоначально имели успех в зачатии, но после этого, лихорадка продолжалась в периоды овуляции у женщин и больше не появлялось никаких младенцев. И так десять лет. Шими Тэллэнт, пара главы связей с общественностью у кошачьих, сейчас вынашивает близнецов. Один ребенок у Меринас и Кэллана, один у Вероники Эндрюс и один у пары Кейна Тайлера и Шерры. Еще один ребенок родился у Дэша Синклера и его пары и у пары Эйдена и Черити. Для Волков зачатие оказалось чрезвычайно трудным и лихорадка чрезвычайно серьезная. — Его голос был тяжелым, его лицо темное и полное раскаяния. — Я пытался быть честным с тобой, Грейс. — Он покачал головой, его губы напряглись, как теперь она знала, с гневом к себе. — Но я жаждал тебя. — Хмурый взгляд сморщил его лоб, когда он посмотрел на нее, как будто эта жажда смущала его. — Даже сейчас мой контроль меньше, чем должен быть. — Его хмурый взгляд усилился. — Я пытался сказать себе, что у нас это будет отличаться, но должен был знать лучше.
Ее влагалище сжалось, и соки из него потекли по бедрам.
— Ты думаешь, объяснение этого имеет для меня значение? — спросила она. — Я не ребенок и не совсем невежественна. Как только ты сказал мне, что ты имеешь, я вспомнила сплетни, знала, что есть большее, чем ты говорил. Очевидно, что мне все равно.
Его голова напряглась, пока он наблюдал за ней с непониманием.
— Как тебе может быть все равно, Грейс? Это изменит твою жизнь навсегда. Подвергнет тебя опасности. Это ограничит твою жизнь и превратит тебя в цель ученых, которые полны решимости уничтожить нас.
— И это то, что беспокоит тебя больше всего? — сказала она мягко. — Опасность. Признай это, Матиас. Ты напуган.
Его губы напряглись.
— Я защищу тебя.
— Цена не важна, — предположила она. — Ты боишься, что твои попытки защитить меня заставят меня ненавидеть тебя.
Он заворчал. Этот звук послал быстрые небольшие взрывы почти экстаза к ее влагалищу, и ее клитор сжался еще сильнее.
— Это не все, — признал он. — Они хотят наши пары. — Он смотрел на нее, будто под пытками и в отчаянии. — Лихорадка - причина уменьшения старения. Пары, которые связаны, стареют только на один год за каждые пять-десять лет. Ты будешь жить намного дольше, чем ты когда-нибудь воображала, и именно из-за этого эти мошенники-ученые так отчаянно пытаются достать связанные пары.
Хорошо, теперь это шокировало. Грейс смотрела на него, ее губы открылись в неверии.
— Насколько дольше? — спросила она.
Он тяжело сглотнул.
— Мы не уверены, но есть слухи, что первая Порода Льва была создана больше века назад и все еще живет, и что он и его пара до сих пор молоды.
— Стоп! — она сделала выдох, прошла к креслу рядом с ней и рухнула на него. — Это определенно замедленное старение. — Ее рука прижалась к низу ее живота. —- Это останавливается после зачатия?
Он резко покачал головой.
— Не то, чтобы мы видели. Зачатие столь трудное, что наши врачи и ученые полагают, что это способ природы гарантировать виды. Пока малыши не вырастут, и мы не увидим, как старение затрагивает их, мы ни в чем не можем быть уверены.