– Ма, я пас, – решительно сказал Иван. – С какой стати я буду с ней нянчиться?
Мать вздохнула. Посмотрела на сына и стала собирать со стола посуду. Зная характер Ивана, на эту тему она больше не заговаривала.
Прошёл месяц или два от начала учебного года. Как-то завхоз попросил старшеклассников, среди которых был и Иван, помочь перенести в корпус начальных классов учительский стол. И вот, когда Иван втаскивал стол в дверь учительской, его внимание привлекла толпа детей, которые стояли полукругом, спиной к Ивану, в углу коридора и хором скандировали:
– Ста-ту-я! Ста-ту-я!
Водворив стол на место, Иван подошёл и заглянул через головы шумевших.
В углу стояла девочка. Небольшого роста, худенькая, чуть не до пояса завешенная чёрными волосами. Она не возмущалась, не плакала – стояла, закрыв под волосами лицо ладонями; неподвижная и немая, как изваяние.
Контраст между поведением детей и их жертвы был таким разительным, что неожиданно для себя Иван возмутился:
– Эт-то ещё что здесь такое?!
Голоса смолкли. Дети развернулись к Ивану. Секунда – и со всех сторон посыпалось:
– А она не играет с нами!
– Да, никогда!
– Молчит всё время!
– Слова не добьёшься!
– Чего молчит? Смотрит и молчит!
– И что с того? – навис над малышнёй Иван. – Кто молчит, у того мысли умнее, ясно вам? Он их понапрасну не разбазаривает! А если ей нельзя с вами разговаривать?
Дети притихли.
– Почему нельзя? – спросил кто-то.
– Директор не разрешает ей с вами разговаривать, – придумывал на ходу Иван. – И играть тоже. Потому что она скоро будет сниматься в фильме про немых детей. Вот ей и приказано молчать всё время и не дружить с теми, которые болтают. Чтобы лучше понимать, как играть немую девочку.
Десяток пар глаз испытующе впились в его лицо.
– А где снимать будут? Фильм? – спросил кто-то.
– Да, и когда?
Ивану стало смешно. Надо же, влез в разборки второклашек!
– Когда и где будут фильм снимать – пока секрет, – стараясь, чтобы голос звучал как можно естественней, сказал Иван. – Но будут, это точно.
– А вы откуда знаете? – пискнула какая-то девчушка.
– От верблюда. Я сам играю в этом фильме, ясно?
Ребята переводили взгляд с него на чернявую пигалицу. Иван открыл было рот, чтобы продолжить вдохновенное враньё, как вдруг зазвенел звонок. Дети вокруг него зашевелились.
– В общем, так, – строго сказал Иван. – Если узнаю, что кто-то нашу актрису обижает, – отведу к директору. Ясно вам?
– Ясно, – ответил ему нестройный хор.
– Вы почему не в классе? – в дверях учительской появилась женщина с журналом под мышкой. Ребятня и вместе с ними чернявая девчонка ринулись в класс.
Дня через два мать, придя с работы, сказала:
– Ну так что, теперь ты, может быть, возьмёшься водить Кристину до школы? Для закрепления, так сказать, имиджа?
– Какого имиджа?
– Как какого? – удивилась мать. – Светлана говорит, ты пришёл, наговорил ребятам, что Кристина – будущая актриса и что ты, если её будут обижать, надаёшь всем по шее. Ты это был или нет?
– Не по шее, – поправил Иван, – а к директору отведу… А что, это была её дочка?..
– Представь себе. И она тебя вычислила. – Мать улыбнулась. – Увидела, что ты с ней в одном дворе живёшь…
Иван озадаченно смотрел на мать.
– Сделал шаг – делай второй, – назидательно сказал мать. – Доброе дело наполовину не делается.
Иван вспомнил девчонку: длинные спутанные волосы, узкие полоски ладошек, по-детски, внутрь носками, поставленные ноги и царапнувшая его поза покорного ожидания. Вздохнул:
– Ладно уж… Звони.
Следующим утром он вышел из дома пораньше, с бумажкой, на которой был написан адрес его подопечной. К удивлению, девчонка уже ждала на лавке перед подъездом. Голова опущена, сама ссутулена рюкзаком, который возвышался за плечами, как разноцветный горб; яркая курточка, из-под которой топорщился подол коричневой юбки, тёмные колготки и туфли с тупыми носами; по спине текли чёрные косы. Иван подумал, что из-за своей малости девочка выглядит как кукла-брелок, пристёгнутый к ранцу. Сравнение развеселило, и он сказал:
– Привет. Чего у тебя в рюкзаке, что он такой огромный?
Девочка не ответила. Встала, поправила юбку и, не глядя на него, протянула руку.
– Здороваешься, что ли? Ну, здравствуй. – Иван пожал маленькую ладошку. Но она не убирала руку, наоборот, цепко ухватилась за него. Он не вдруг догадался, что она готовится идти, держась за него, как наверняка держалась за мать. «Этого ещё не хватало», – подумал Иван. Одновременно с этим ему почему-то стало её жалко. – Ладно, пошли.