- И эта пигалица посмела пойти против меня! – мысленная корона еле-еле умещалась на голове Дубровиной. - Она ещё не знает, с кем связалась!
Мне уже было жаль ту смертную, которая осмелилась посягнуть на спокойствие её величества Малефисенты.
- Не переживай ты так! – мастерски подделанным нежным голоском успокаивала её Смирнова. - Она и ногтя твоего не стоит!
Да, действительно, маникюр у Дубровиной, явно, не из дешёвых, - подумала я.
- Пойдём сегодня вечером в боулинг! – продолжала Смирнова. - Отвлечёшься от грустных мыслей.
Дубровина положила голову на стол, изображая страдалицу.
- Он даже в универ перестал ходить, - всхлипывала Алина. – Ну, ничего! Я отомщу! Ни на ту напали! – подняв голову, пригрозила она.
Девчонки сочувственно кивали, поддерживая подругу.
Хотя сплетничать и лезть в чужие дела, было не в моих правилах, но мне так и не терпелось узнать тему их обсуждения.
- Ты не знаешь, о чём они? – спросила я у Светы, занятой перепиской по телефону.
- А ты что, не в курсе?
- В курсе чего? – не понимала я.
- Да Макарский Дубровину бросил. Ты разве не знала?
Я оторопела.
- В первый раз слышу, - новость застала меня врасплох.
- Да, представляешь, нашёл себе какую-то с параллельного потока, - продолжала Светка. - Уже неделю как.
Видно, и правда, погружённая в свои мысли, я отстала от жизни.
Мишка Стрельцов, занимающий позицию другого тыла, конечно же, не растерялся в очередной раз продемонстрировать остроту своего ума. И под смешки Грибанова, Ежова и Бочкина начал атаку на врага:
- Значит, Брэд Питт переметнулся на другую сторону? Я слышал, у неё отец – руководитель какого-то канала на телевидении. Может, он решил и впрямь в актёры податься.
- Стрельцов, ты вообще заткнись! Тебе слова не давали! – кричала Дубровина.
- Ну, простите, Ваше Величество! - продолжал издеваться Стрельцов. - Разрешите молвить речь?
- Ещё одно слово – и ты пожалеешь, что на свет родился! – не успокаивалась Дубровина, в Стрельцова же полетел учебник по истории народов.
- Давай, Миха, пенальти! - подзадоривал его Грибанов.
- Не промахнись! - поддакивал Ежов.
- А что? Прикольно! Будет у нас свой Брэд Питт, мадэ ин Раша - смеялся Стрельцов. - Правда, без Анджелины Джоли.
Дубровина зарыдала ещё сильнее.
Мне было жаль её. Несмотря на её страсть строить козни и плести интриги, она была несчастной девушкой, которую оставил парень. И я понимала и искренне жалела её.
Не знаю, чем могла бы закончиться эта перебранка. На счастье Герман Петрович вошёл в аудиторию.
- О! Как я рад, что в моё отсутствие студенты увлечённо дискутируют. Надеюсь, что объект сего жаркого спора – ваши курсовые работы, - профессор Левин был в хорошем расположении духа – это радовало.
- Нет, Герман Петрович, - выкрикнул с места Стрельцов. - Мы обсуждаем значение поговорки «Прошла любовь – завяли помидоры».
Все захихикали.
- Ну, так это вы должны спросить у Бочкина, - исподлобья посмотрел профессор Левин на Бочкина, который сполз со стула так, что из-под парты была видна только его кудрявая шевелюра. – Ну, так как, товарищ Бочкин, вашей же темой была «Пословицы и поговорки разных стран».
- Ну, я это…. – вылез он из-под парты, поняв, что бегство бесполезно, - …я там всё написал.
- Димон, так ты главный свидетель завядших помидор Дубровиной? - тут же уцепился Стрельцов. - И ты молчал?
- Как ты мог? Не поделиться с товарищами! - раздались голоса соратников Стрельцова?
Бочкин покраснел.
- Прошу вас, Дмитрий, - сев на своё место, сказал профессор, - раз столько интересующихся, поделитесь, пожалуйста, с нами информацией о значении поговорки «Прошла любовь – завяли помидоры». Ведь вы упомянули и об этой поговорке в своей курсовой.
Дубровина при этих словах опять зашмыгала носом.
- Тем более, у нас тут не только у Дубровиной помидоры завяли, а ещё кое у кого, - добавил Стрельцов, бросив взгляд на меня. Я поняла, что он имел в виду.
- Ну, я это…. – мямлил Бочкин, - я уже забыл.
- Забыл? – на лице профессора было удивление. - Вы мне самый последний сдали работу.
- Ну, да, запамятовал немного, - глупая улыбка Бочкина, мягко сказать, раздражала.
Профессор листал курсовую работу студента:
- Я вам напомню. «Во Франции, - вы пишите, - откуда и пришла к нам эта поговорка, помидорами украшали беседки. Они так и назывались «помидорные беседки». Французское «ля поме де лямур» переводится как «яблоко любви». Именно поэтому и была традиция назначать в «помидорных беседках» свидание девушке… - так, вот ещё - …без знаков внимания любовь проходит так же быстро, как без должного ухода увядают помидоры. Вот так томаты и стали символом скоротечности чувств». Какой у вас красивый слог, Дмитрий. Да вам не курсовые, а романы о любви писать.
Аудитория наполнилась смехом. Бочкин же сам в этот момент напоминал помидор.
- Свою курсовую работу вы наглым образом скачали! - продолжал профессор. - И я даже могу сообщить вам название сайта, которым вы пользовались. Так, что, Дмитрий, не обессудьте, но «неуд».
Бочкин глубоко вздохнул и вновь сполз под парту.
- Такая же проблема у Стрельцова и Мышкина. Я не могу допустить вас к зачёту без курсовой работы. Так что, голубчики, придётся переписать.
- О, нет! Герман Петрович! - вытягивал слова Стрельцов. - Смилуйтесь! Поставьте хоть «троечку». С вашей курсовой работой не остаётся времени на личную жизнь. Вы хотите, чтобы у меня тоже помидоры завяли? – удачно пошутил Стрельцов, вызвав аплодисменты и одобрение одногруппников.
- Чтобы не завяли помидоры, Стрельцов, их нужно подпитывать, - не растерялся профессор.
- Он их каждый вечер в барах подпитывает, - засмеялись Смирнова и Ничипоренко, радуясь своей сообразительности.
- Подпитывать их нужно знаниями по этике, психологии и истории в том числе,- профессор снял очки и оторвал взгляд от своей тетради. - Тогда никакие помидоры не завянут. От того же, чем вы подпитываете их в барах, они повянут с удвоенной скоростью.
Стрельцов стукнул по парте рукой и сполз, вслед за Бочкиным.
- Замечательные курсовые работы у Никитиной, Калинкина, Ершовой, Васюковой, Баранова, Дмитриченко, - вновь одев очки и вернувшись к курсовым, продолжал Герман Петрович. - У меня нет никаких претензий. Ребята полностью раскрыли тему, подобрали нужный материал. Правильно сделали выводы и должным образом оформили работы. Поэтому, им заслуженный высший бал.
Я была рада за друзей и видела, как засветились Светины глаза. Я улыбнулась. Но не поняла, почему меня нет в этом списке. Неужели, моя работа не понравилась профессору.
- Хорошо написали работу Ничипоренко, Румянцева, Гладких, Ордынцева… - профессор перечислял студентов, - но есть некоторые недочёты, поэтому только «хорошо».
Я переживала ещё больше.
- «Троечку» смог натянуть Дубровиной, Смирновой, Донских, Мальцевой, Грибанову, Ежову… - не было моей фамилии и в этом списке.
- Почему «тройку»? – возмущалась Дубровина. - У меня и так несчастье, и вы тут ещё Герман Петрович! – она запрыгала на стуле, как маленький ребёнок, когда что-то его не устраивает. - Я не списывала, я сама писала!
- Я это понял, Дубровина, но ваша «самописная» работа тянет на доклад семиклассника. Так что «вуаля».
Дубровина надула губы и отвернулась от Германа Петровича. Видимо, обиделась.
- Но мне не сдал курсовую Макарский, - профессор вновь снял очки и глазами искал Брэда Питта. - Он сегодня опять отсутствует на лекции?
- Он сейчас занимается практической частью своей курсовой, - забыл про обиду Стрельцов. - Он же пишет о гареме. Вот и решил пойти исследовательским путём, так сказать, на собственном опыте! - Стрельцов смотрел в сторону Дубровиной.