- Тебе не холодно? – наконец, начал Тан, прервав тишину, от которой я ещё больше сходила с ума.
- Нет! - еле шевеля губами, ответила я.
Тан взял меня за руку.
- Но у тебя руки холодные, - сказал он, не отрывая глаз от дороги.
Я старалась сохранять спокойствие. Но почувствовала, как предательски затряслись коленки, и целая армия бабочек: зелёных, красных, жёлтых, в общем, всех цветов радуги, запорхала у меня в животе.
- Ты точно не замёрзла? – беспокоился Тан, дотронувшись до моего плеча. - Но ты вся дрожишь!
Знал бы он, что происходит в эту минуту внутри меня! Я стиснула зубы, стараясь держать себя в руках. Чувствовала, что бабочки так и норовят вырваться наружу.
- Ладно, заедем ко мне, тут недалеко, надо обработать рану.
Точно, я даже забыла про три огромных царапины, что оставил мне в благодарность за спасение котёнок, о котором я тоже уже не вспоминала. Он же, свернувшись калачиком, мурлыча, сладко спал у меня на коленях.
- Как к тебе? Не хочу к тебе! - страшные картины промелькнули у меня в голове. Я понимала, что не удержусь от соблазна, если останусь наедине с Таном.
- Я похож на соблазнителя? – он будто читал мои мысли.
Я покачала головой.
- Тебе надо обработать раны, иначе может быть заражение.
Царапины на руке, действительно, были глубокие.
- Или тебя отвести в больницу?
Я вновь покачала головой.
- Тогда ко мне! – заключил он.
Мы ехали недолго. Минут через тридцать въехали во двор, ограждённый высоким забором. Охранник, поднявший шлагбаум, поздоровался с Таном:
- Добрый день, господин Тан. Я жене всё передал, спасибо вам большое!
Тан поклонился и поехал дальше. Через минуту мы припарковались возле подъезда многоэтажного дома. Он открыл мне дверь, помог выйти.
- Ух ты! – первый раз я видела такой высокий дом, казалось, последние этажи его касались неба.
Высоко задрав голову, принялась считать, но на двадцатом этаже сбилась и начала заново. Тан подошёл уже к подъезду. Заметив, что меня рядом, он остановился:
- Ты идёшь? Что застряла?
- Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь… - считала я.
- Тридцать пять, - оборвал меня Тан. - А теперь идём?
Швейцар уже открыл большую стеклянную дверь в подъезд, и все ждали только меня.
- Добрый день, господин Тан, - начал швейцар, - не знаю, как вас и благодарить, если бы не вы, страшно подумать, что бы могло произойти! - кланялся он Тану.
- Ничего, Али, не стоит благодарности.
Мы вошли в подъезд. Такое я видела только в голливудских фильмах. Кругом был мрамор и зеркала. Лифт не уступал подъезду, а размером он был с нашу комнату в общежитии.
- Только не говори, что тридцать пятый, - улыбнулась я Тану, как только за нами захлопнулась дверь лифта.
- Почти угадала, - улыбнулся он в ответ и нажал тридцать четвёртый этаж.
- Тебя здесь все любят. Видимо, спасать жизнь людей – твоя привычка, - продолжала я.
- Скорее, моё жизненное кредо.
Пока мы ехали в лифте, вспомнила историю из детства, когда прокатилась на нём первый раз. То был семнадцатый этаж. Выше я уже никогда не поднималась. И вот сейчас еду на тридцать четвёртый. Мама бы точно не поверила, если бы я ей рассказала. В нашем посёлке есть только пятиэтажки. И они кажутся высокими. Вспомнила маму и невольно улыбнулась. Я заметила, когда мне хорошо, всегда вспоминаю родителей и своё детство. Может быть, потому, что только в детстве человек беспредельно счастлив. Жаль, что понимает он это слишком поздно…
- Проходи! - нарушил мои сладостные воспоминания Тан, открывая дверь квартиры.
Я же стояла как вкопанная и не могла сделать шаг.
- Проходи! Что застыла на пороге?
- Ты живёшь здесь один? – я поняла, что совсем ничего не знаю о парне, который мне нравится.
- Почти, - улыбнулся мне Тан.
- Почти? – переспросила я, наконец, решившись сделать первый шаг.
Много раз слышала модное слово «пентхаус», но в первый раз увидела, как он выглядит на самом деле. Огромная гостиная, куда мы попали сразу с порога, по площади была, наверное, как весь наш пятый этаж общаги вместе взятый. Да здесь можно было устраивать балы и кружить в вальсе, и ни одна из пар не столкнулась бы друг с другом. Комната была в светлых тонах, посередине же стоял огромный кожаный диван цвета кофе с молоком, на котором опять же мог уместиться весь наш пятый этаж, в смысле, его жители. Рядом с диваном огромная мраморная лестница вела на второй этаж. По стенам висели портреты людей, из которых я узнала только Тана в какой-то странной одежде. Было видно, что портрет был написан лет двести назад, не меньше. Но Тан выглядел на нём так же, как и сейчас. Высокий подвесной потолок подпирали белые колонны, которые ещё больше делали комнату похожую на дворец в стиле раннего классицизма. И замыкала этот чудо-интерьер люстра на полпотолка, свешивающаяся почти до половины комнаты.
- Садись на диван, я сейчас, - Тан показал жестом, куда мне садиться.
- А его? – спросила я про котёнка.
- Пусти на пол, Каан его не тронет.
- Кто?
Тан вышел из комнаты, оставив меня одну. Воспользовавшись его отсутствием, я подошла к картинам, разглядывая каждую из них.
Вдруг послышался странный шум, будто бы какое-то шарканье по полу. Через секунду в гостиную вбежал рыжий лабрадор. Я, только что недавно пережившая нападение собаки, испугалась и закричала. На шум прибежал Тан.
- Что случилось?
- Там собака, - я запрыгнула на диван и показывала пальцем на лабрадора, ласкающегося возле ног Тана.
- Это Каан, не бойся, он не тронет, - Тан трепал пса за ухо. - Привет, дружище. Как? Скучал без меня?
Пёс же в ответ облизывал ему руки.
- Когда ты сказал, что живёшь не один, ты имел в виду его? – показывала я кивком головы на собаку.
- Ну, да. Мы живём вместе. Это мой единственный друг. Да, дружище? – Тан продолжал играть с собакой. - Садись на диван, нужно сначала промыть рану.
Он вышел и через секунду принёс таз с тёплой водой и марлевые повязки. Тан поставил таз около меня, сам сел рядом на колени, и, нежно взяв мою руку, начал прикладывать к ней намоченную марлю. Я дёрнулась.
- Больно? – он подул мне на руку.
- Немного, - засмущалась я.
На самом деле, чувство боли перебивало другое чувство, намного сильнее и ощутимее - чувство страсти и неимоверного притяжения к человеку, который был рядом со мной. В тот момент я была благодарна котёнку за то, что он поцарапал меня. Ведь если бы не он, вряд ли бы сидела сейчас в квартире Тана, смотрела на него и таяла от его прикосновений. Такое чувство было у меня впервые. Еле-еле сдерживалась, чтобы не броситься к нему в объятия.
- Ну, всё, готово! – Тан нежно замотал мне бинтом руку. - Вот мазь, будешь мазать четыре раза в день. Дня через три от раны не останется и следа.
Я расстроилась, что всё так быстро закончилось. Тан поднялся с колен и отошёл в сторону:
- Тебе пора! - сказал он, даже не посмотрев на меня.
- Но… - я хотела так многое ему сказать, но не знала с чего начать.
- Я отвезу тебя обратно в парк!
Он посмотрел на ковёр, возле дивана, где бок о бок спали его пёс и маленький пушистый комочек:
- Его заберёшь или оставишь здесь?