Это казалось Бренне несправедливым, а Джад, похоже, делал всё, чтобы Веры лишь утвердились в своём мнении о нём. Его бесцеремонность граничила с грубостью.
Бренна подошла к его комнате и тихонько постучала.
— Давай быстрее.
В пустом коридоре послышались приближающиеся шаги. Вечно ей везёт, не иначе это один из её назойливых братцев. Дверь открылась.
— Что?..
Она поднырнула под руку Джада и оказалась внутри.
— Закрой, пока никто не увидел. — На мгновение ей показалось, что он не согласится, — но дверь захлопнулась. Джад повернулся к входу спиной и сложил руки на голой груди.
— Если братья тебя здесь обнаружат, посадят под замок.
В замкнутом пространстве особенно остро ощущался запах свежего мужского пота и блестящей от испарины кожи. Накатила паника, но Бренна поборола её и затолкала в дальний уголок сознания.
— А за себя ты не боишься? — Несмотря на страх, ладони покалывало от желания прикоснуться к этому опасному мужчине.
— Я в состоянии за себя постоять.
Бренна в этом не сомневалась.
— Я тоже.
Джад не отводил взгляда от её лица. У него были глаза цвета горького шоколада с золотыми искорками по всей радужке.
— Зачем ты пришла, Бренна?
Она встряхнулась, разгоняя туман в голове.
— Мне нужно поговорить с Пси, а ты Пси.
— А Саша?
— Она не поймёт. — Бренна уважала и любила Сашу Дункан, целительницу душ и супругу альфы ДаркРивер Лукаса Хантера. Но… — Она слишком добрая и мягкая.
— Таков побочный эффект её способностей, — ледяным голосом ответил Джад. Эта его манера бесила остальных мужчин, но, что касается женщин, Бренна знала, что не она одна мечтает растопить его холодное сердце. Внезапно её охватил чувственный голод такой силы, что когти укололи подушечки пальцев изнутри. Бренна подавила порыв, понимая, что не сможет переделать этого Пси.
— Саша ощущает чужие эмоции, — продолжал Джад. — Если ранит кого-то, сама почувствует боль.
— Я знаю. — Сжав кулаки, Бренна принялась мерить шагами комнату. Запах Джада преследовал её, вздымался вокруг тёмной волной, раздражал чувствительный нос. — Это просто келья какая-то! Хоть бы постер повесил. — Комната размерами не отличалась от тех, которые занимали остальные солдаты, но даже самый одинокий волк пытался как-нибудь обустроить жилище.
Комната же Джада поражала пустотой: одинокая кровать с белой простынёй и казённым серым одеялом — вот и вся мебель. Единственным дополнением служил турник, привинченный к стене сантиметрах в тридцати от потолка.
— Мне это кажется бессмысленным. — Джад прислонился спиной к двери, и Бренна невольно залюбовалась его накаченной грудью. — Спрашивай, что хотела.
— Я уже говорила, что у меня бывают видения. Я видела… видела… — Она не могла заставить себя произнести это вслух, вновь пробудить к жизни ночной кошмар. Джад, разумеется, и не подумал прийти на выручку.
— Я объяснял, что это, скорее всего, последствия травмы, которую нанёс тебе Энрике.
— Ты ошибся. Они настоящие.
— Расскажи, что ты видишь.
— Отвратительные, ужасные вещи, — прошептала она, обхватив себя руками. — Смерть, кровь, боль.
Лицо Джада оставалось непроницаемым.
— Точнее.
Внезапно Бренну захлестнул ослепляющий гнев, и страх испарился.
— Иногда мне прямо орать хочется! Неужели сложно хоть иногда проявить немного человечности.
Джад промолчал.
— Уолкер не такой, как ты.
— Мой брат — телепат, и его специализация — работа с молодым поколением. Он был преподавателем в сети.
Бренна некоторое время обдумывала его слова, удивляясь про себя, что он вообще ответил.
— Ты имеешь в виду, что он умел чувствовать ещё до вашего побега?
— Мы все умеем, — поправил Джад. — Смысл «Безмолвия» в том, чтобы научиться выключать эмоции, совсем перестать чувствовать невозможно.
Бренна подумала, какие эмоции он сейчас может прочитать на её лице — его собственное выражало лишь ледяное спокойствие. Гнев, страх… и боль Бренны Джада нисколько не задевали. От этой мысли засосало под ложечкой.
— Но ты ведь сказал, что Уолкер отличается от других.
Джад коротко кивнул, отчего несколько тёмных прядей упали на лоб.
— Поскольку ему на работе и дома постоянно приходилось общаться с детьми, ещё не прошедшими обучение, он всегда был более предрасположен к тому, чтобы при определённых обстоятельствах нарушить протокол.