Я также сообщил сотрудникам, что не исключаю ситуации, что мне удастся создать филиал нашей фирмы в США и перевести туда часть сотрудников из Киева, что приветствовалось горячими аплодисментами и радостными возгласами моих коллег.
Стало очевидным, что, к сожалению, мало кто из высококлассных специалистов фирмы не желал покидать свою родину даже в такой тяжёлый для неё момент! И это было весьма печально…
Уже перед самым отъездом меня по ночам начал посещать образ Миши Клигмана, который слал проклятия за свою гибель на каком-то странном языке, который, как я понял позднее, был ивритом.
Я даже несколько раз вступал с ним в полемику, доказывая, что только он сам виноват во всём, случившимся с ним, потому что не раз нарушал заповедь Божью: «Не обмани».
И, согнувшись от непонятной тяжести, Миша уходил прочь со слезами на глазах, оставляя меня наедине со своей совестью, но я, при этом, не испытывал никакой вины, бесстрастно повторяя про себя:
- Богу Богово, а кесарю кесарево!
Видимо, я уже слишком высоко вознесся в своей гордыне!
Наконец, наступил конец марта 1914 года, и я, договорившись с одной моей знакомой, пустил в свою квартиру ее семью из трех человек, разрешив пользоваться двумя комнатами.
За это она должна была платить коммунальные услуги и следить за порядком в квартире.
В условленное время я встретился с полковником Бенджамином Харрисом, который встретил меня в военной форме с широкой колодкой орденов на груди.
Он протянул мне билет из Киева в Вашингтон и сообщил, что на моё имя в банке Арлингтона положен аванс в размере 1 миллиона долларов США, а мы с ним встретимся в самолете, поскольку он вылетает вместе со мной в Вашингтон и будет сопровождать меня до момента решения мной жилищных и рабочих проблем.
Хотя мне был крайне неприятен этот напыщенный тип, лопающийся от самодовольства, я был рад, что он летит со мной, что несомненно должно было упростить первые дни моего пребывания в незнакомом стране.
Полковник также сообщил, что мы вылетаем в Вашингтон из аэропорта Борисполь через Амстердам с общим временем полета 12 часов 45 минут бизнес-классом, рейсом авиакомпании KLM, причем общее время этого полета будет минимально возможным.
Я согласно кивнул, и мы распрощались, договорившись встретиться на борту авиалайнера.
В этот вечер я явно перегулял и проснулся в 9 часов утра в окружении двух весьма слабо знакомых красоток, которых тут же вытурил из квартиры и начал быстро приводить себя в порядок.
В 11.00 за мной заехала служебная АУДИ-8, за рулём которой был сам полковник Медведев, доставший меня к терминалу D всего лишь за 40 минут.
Я дружески распрощался с полковником, договорившись, что периодически буду общаться с ним по Скайпу, а если понадобится, то он приедет ко мне в командировку в Вашингтон, на что лицо Медведева покраснело от удовольствия.
Я быстро прошел таможенный контроль и направился в Gate на посадку, так как на мой рейс она уже была объявлена.
Мне удалось быстро занять своё место в каюте бизнес-класса двухэтажного лайнера Airbus A380-800, а через две минуты появился запыхавшийся полковник Бенджамин Харрис и обессиленно рухнул в кресло, проклиная городские пробки.
Самолёт плавно взмыл вверх и быстро набрал высоту, оставив за тучами мой родной город, обремененный серьезными заботами, где, в целом, счастливо прошла первая часть моей жизни.
В Амстердам мы летели около двух часов, а там, едва успев отобедать, вылетели в Вашингтон, причём я впервые летел в самолёте, где мне была предоставлена кровать, на которой я пролежал более шести часов, стараясь отключить естественное для данной ситуации волнение из-за неопределенности своего положения.
И вот лайнер мягко приземлился на взлетную полосу международного аэропорта имени Рональда Рейгана, хотя мы должны были приземлиться в аэропорту имени Даллеса.
Как нам сообщила стюардесса, это произошло по объективной причине, а вернее, из-за нелетной погоды.
Нам повезло, так как этот аэропорт расположен в Арлингтоне, в пятнадцати минутах езды до Пентагона.
При выходе из аэропорта на специальной стоянке нас встречал военный джип Hummer H1, который за пару минут доехал до здания отеля Renaissance Arlington Capital View Hotel, расположенного в полутора километрах от аэропорта и в пяти километрах от здания Пентагона.
В сопровождении полковника я проследовал через роскошный вестибюль на третий этаж, где находился забронированный за мной номер, оборудованный 37-дюймовым телевизором с высокой четкостью изображения и панелью для подключения различных устройств.