Растерявшиеся террористы, видя, что их сотоварищи, как подкошенные, падают на землю с какими-то невероятными ранами, какое-то время колебались, и лишь спустя минуту, когда расстояние до несчастных уже составляло порядка 50-ти метров, начали срываться с места и пытаться догнать свои жертвы.
Они могли без труда расстрелять их из автоматов, но сидевший в голове приказ о казни заложников останавливал террористов, которые пока не могли прийти в себя, чем давали призрачный шанс беглецам скрыться в развалинах храма!
Я же полетел навстречу несчастным, периодически нанося смертельные раны негодяям из ИГИЛ, которые валились с ног после каждого моего выстрела.
Их на земле уже находилось никак не меньше полусотни.
Любопытным мне показалось то, что никто из них не пытался спрятаться в укрытие, находясь в полной растерянности, а скорее в глубоком шоке!
Я молниеносно приблизился к заложникам, достал складной нож из потайного кармана, после чего двумя короткими взмахами перерезал ремни, которыми были связаны их руки, не задев их тела, так как летел с той же скоростью, с которой они бежали.
И в этот момент я услышал за собой автоматную очередь поняв, что один из негодяев, всё-таки, набрался мужества и воспользовался АК.
Бегущие передо мной заложники упали на землю, как подкошенные, а я неожиданно почувствовал легкие толчки в том месте, где у фантома должна была находиться спина.
Было понятно, что пули попали в меня, но, естественно, не причинили мне никакого урона.
Но неожиданно чувство ненависти к врагу потрясло меня до такой степени, что, не обращая внимания на медленно поднимающихся заложников, которых, возможно, пули едва задели, я повернулся в сторону врагов и начал методично поражать их лучом, с максимально возможной скоростью перемещаясь в их сторону.
Это было сродни Армагеддону, так как всего лишь за несколько минут более полутора сотни вояк валялись вокруг места казни без каких-либо признаков жизни.
Вдали от меня мелькали ярко-желтые балахоны заложников, которые, прихрамывая, приближались к развалинам храма Баала, никем не преследуемые.
Только сейчас я обратил внимание, что никого, кроме трупов, на площади не осталось.
Единственно, чему я был рад, оказалось то, что исламисты разбежались раньше, чем у меня закончился ресурс блока питания, так как я ещё не разработал режим перезарядки оружия на месте, поскольку это требовало наличия мощного автономного источника энергии в самом оружии.
Тот, по моей задумке, должен был аккумулировать космическую энергию наподобие солнечных батарей, но по совершенно новому принципу, который я собирался предложить в ближайшее время.
Хорошо, что все вояки разбежались, кто куда. Поэтому я перенесся к развалинам, прихватив с собой два комплекта одежды, снятых мной с убитых исламистов, причем на них не было ни капли крови. Просто в районе груди на одежде, спереди и сзади, оказалась выжженная большая дыра.
Обессиленные заложники дремали и, естественно, не замечали моего присутствия, но вскоре открыли глаза и увидели рядом с собой два комплекта формы, обувь и автоматы АК с полным боекомплектом.
Они подняли к небу глаза, прочитали какую-том молитву на английском языке и побрели в сторону от Пальмиры, не веря в своё спасение…
Я ещё долго сидел в задумчивости рядом с частично разрушенным храмом Баала и думал о превратностях судьбы, которая занесла меня так далеко от моего родного дома…
И в этот момент я снова услышал сиплый голос Велиала:
- Что ж, мой сын, ты на правильном пути! Но в следующий раз не повторяй подобной ошибки и не позволяй людям спастись, даже если ты симпатизируешь им!
Ведь не забывай:
- Всё человечество должно быть уничтожено, и над миром должны властвовать тёмные силы!
Я не стал слушать слова, показавшиеся мне бредом, и мгновенно перенесся в свой домашний кабинет в Арлингтоне…
В первую очередь я принял ванну, так как мне хотелось смыть поскорее весь негатив, которому я был подвержен в Пальмире, а затем провёл ночь с Камиллой, которая утром сетовала на то, что я во сне очень громко кричал, проклиная кого-то…
Весь следующий день я находился на территории фирмы, занимаясь повседневными вопросами, а вечером снова уединился в своём кабинете и начал анализировать всё то, что случилось со мной совсем недавно.