Елена ничего не ответила, уткнувшись взглядом в сковородку с яичницей.
— Когда я задаю вопрос…
В этот момент Стефан замахнулся и со всей силы пустил стакан в стену, и в следующую секунду на кухне раздался звон стекла. Елена вздрогнула и рефлекторно отошла назад.
- …Надо отвечать!!! — взревел он. — Сука, жалость решила вызвать? — прорычал он, схватив её за волосы. Елена вскрикнула от боли. — Интересно, у кого? У меня? А может быть, у охранников?
— Стефан, сколько можно, — задыхаясь, пролепетала она. — Что с тобой стало?
По щекам катились слёзы, но Стефану не было до них никакого дела. Его глаза застилала слепая ярость.
— Хватит ныть! — проорал он, тряханув её и оттолкнув в сторону, а затем залепив звонкую пощёчину. — Какая же ты мерзкая… Ненавижу тебя, тварь! Ненавижу! — на пределе голоса кричал он так, что у него на шее проступили вены, а сам он даже покраснел.
— За что? — срывающимся голосом спросила Елена, задыхаясь от слёз. — Стефан, что я тебе сделала? В чём я виновата? За что ты так со мной?
Сальваторе стоял посреди кухни, опустив взгляд в пол, и тяжело и шумно дышал. Тишина стояла в помещении несколько секунд.
— За то, что ты родилась. За то, что в твоих жилах течёт эта поганая кровь Гилбертов, — наконец произнёс он.
Елена была в недоумении и не понимала, о чём он говорит.
— Ненавижу вас всех… Семья ублюдков…
— Стефан, ты даже ни разу с ними не общался! — в отчаянии воскликнула Елена. — Как можно ненавидеть тех, кого ты никогда даже не видел?
Он разговаривал с ней, даже не поднимая взгляда, смотря куда-то в пустоту.
— Скажи мне, когда погибли твои родители.
— Я рассказывала об этом тебе, — тихо ответила девушка.
— Я ещё раз повторю. Скажи мне, когда погибли твои родители. Я хочу, чтобы в первую очередь услышала ты сама.
— Первого июля… 2000 года, — заикаясь, проговорила Елена.
— Где произошла авария?
— Я не знаю, — мотнула головой Гилберт. — Они уезжали в отпуск… Их не было месяц… Я была сама не своя. Я помню только похороны…
— Не знаешь… Зато я знаю, — победоносно сказал Стефан, подняв голову и посмотрев ей прямо в глаза. — Они погибли на трассе М86 города Нью-Йорка. Твой бухой в стельку папаша нёсся по скользкой от дождя дороге, а затем на скорости под сто километров в час вылетел на встречку. И врезался в BMW E-46.
— Зачем ты всё это говоришь… — пробормотала Елена.
— Затем, — сказал Стефан, — что в этой BMW были мои отец и мать.
====== Глава 7 ======
Елена смотрела на Стефана сквозь пелену слёз, не моргая, и не могла пошевелиться. Всё сказанное им словно бы выключило её из реальности, и в помещении на какое-то время повисла тишина. Супруги не сводили друг с друга взгляд, только Стефан смотрел девушке прямо в глаза, с наслаждением наблюдая, как на мгновения отчаяние вперемешку со страхом и отбликами зарождающейся ненависти сменилось полным оцепенением, а она смотрела будто бы сквозь него, ничего не видя.
— Нет, — наконец одними губами прошептала Елена, растерянно мотнув головой. — Это невозможно, — она наконец перевела взгляд на парня, стоящего перед ней.
Сальваторе хотел бы усмехнуться её наивности и слепой вере в картинку, которая складывалась в её сознании все эти годы, но ни один мускул не дрогнул на его лице: он не мог улыбаться, когда речь заходила о том проклятом дне.
— Да? — с раздражением спросил Стефан. — Елена, почему ты вдруг решила, что единственное право на существование имеет только то, во что веришь ты? Да, твой отец — убийца, представь себе!
Девушка лишь качала головой из стороны в сторону, чувствуя на губах привкус солёных слёз. Сознание отказывалось воспринимать слова Стефана, но вместе с этим возразить ему она не могла: Елене тогда было всего двенадцать, и о той автокатастрофе она мало что знала — Аларик сделал всё, чтобы случившееся как можно слабее отразилось на племяннице.
— Аларик… — заикаясь, несмело проговорила она, почувствовав острую боль в сердце и то, как нахлынул новый поток слёз.
— Как ты себе вообще это представляешь? — заорал Стефан. — «Елена, твой папа угробил не только себя и твою мать, но и ещё двух людей на дороге!» Да ты тогда была соплёй, тебе двенадцать лет едва исполнилось! Мозг включи, как бы он тебе сказал об этом?!
Он кричал так громко, что каждое его слово, казалось, даже отдавалось звоном в ушах. У Стефана на шее вздулись вены, на лбу выступила испарина, а сам он густо покраснел. Елене хотелось закрыть уши, а лучше — в одно мгновение исчезнуть куда-то, наконец обрести покой, не слышать тех страшных слов, которые выкрикивал Стефан, не видеть его горящих злобой глаз, ближе и роднее взгляда которых ещё совсем недавно не было ничего на этом свете.
Она не верила ему. Ни единому слову.
— Ты ничего не знаешь о своём отце, Елена, — наконец, сбавив тон и отдышавшись, произнёс Стефан.
«Это неправда», — лишь эта мысль сейчас пульсировала в голове девушки.
— Чего я могу о нём не знать? — пробормотала Елена. — Стефан, пожалуйста, перестань…
— Хочешь, чтобы я рассказал? — парень отошел, налил в новый стакан воды, чтобы успокоиться, и сделал пару глотков. — Хорошо, я расскажу, — с каким-то вызовом в голосе произнёс он, скрестив руки на груди. — У Джона была игровая зависимость. Скажи, кем он работал? Обычным клерком в какой-то конторе, так ведь? — с пренебрежением спросил Стефан.
Елена обессиленно кивнула.
— Ему хотелось денег. Много. Только вместо того, чтобы заняться карьерным ростом, он пропадал в казино. И не ври, что в последние полгода ты не спрашивала у своей матери по вечерам: «А где же папочка?» А папочка в очередной раз шёл в казино, проводил там ночи напролёт в компании дешёвого виски, таких же неудачников, как и он сам, и тех, кому хотелось содрать с них побольше бабла.
Сейчас Елена смутно припоминала, как отец и в последние месяцы перед злополучной поездкой и правда возвращался часто домой только под утро, пьяный, и как мать сдавленным шёпотом, видимо, надеясь, что дочь не услышит, спрашивала: «Когда всё это кончится?»
— Не знаю: то ли дуракам и правда везет, то ли он знал пару приемов, повышающих шансы на благополучный исход, — но он даже выигрывал, — продолжил Стефан. — И чем чаще это происходило, тем больше ему хотелось играть, чтобы получить сумму крупнее, — как и всем идиотам, на которых эти казино и рассчитаны. Конечно, тебя ведь надо было поднимать, а папаша, кроме как квартальные отчеты, ничего делать не умел, — с отвращением выплюнул Сальваторе. — Это и сыграло с ним злую шутку. В один прекрасный вечер он проиграл абсолютно все деньги, которые были у него с собой наличными, и те, которые оставались на карте. Сумма долга была огромна, около ста тысяч, но Джон, видимо, не понял, что попал в полную задницу, поэтому пытался отыграться, и в конечном итоге к уже имеющимся задолжал еще столько же. В тот вечер там находился хозяин казино вместе с братом, Джерардом Мэттьюсом.
— Кто это? — пробормотала Елена.
— А тут начинается самое интересное, — с раздражением и сарказмом ответил Стефан. — Это бывший партнер моего дяди Грейсона, работал у него в компании финансовым директором. Не буду вдаваться в подробности, все равно ничерта не поймешь. Скажу только, что этот гаденыш, по-простому говоря, кинул Грейсона на бабки — очень большие, а потом, когда все его аферы вскрылись, очень удивился, что дядя дал ему пинок под зад. Он отделался условным сроком и тем, что остался на мели. И, конечно, решил отомстить Грейсону за то, что тот не захотел держать у себя в компании крысу. А как можно отомстить? Ну, конечно, грохнуть, как же иначе!
Стефан со злобой всплеснул руками и ударил ладонями себя по бокам. Его рассказ был вполне краток, но Елена все равно не понимала, как ко всей этой истории относится ее отец.
— Превращать условный срок в реальный Мэттьюсу, видимо, не очень-то хотелось, — продолжил Сальваторе. — Поэтому он решил найти исполнителя. На профессионального киллера бабла не было, вот и начал ходить по казино, где жалкие идиоты вроде твоего отца сидят над этой долбаной рулеткой и думают, из каких дырявых штанов достать еще сотню баксов и поставить. Он разговаривал с некоторыми из них, узнавал что-то про их жизнь. Джон был для него идеальным вариантом: бухой, с долгом под двести тысяч, — красота! — каждое слово Стефана было пропитано ядовитой желчью, и было непонятно, к кому он испытывает бóльшую ненависть — к отцу Елены или Мэттьюсу. — Он предложил ему сделку: Джон выполняет его «непыльную» работу, а Джерард уговаривает брата аннулировать долг. Но твой папаша, видимо, даже в таком состоянии прибалдел от таких заявлений и отказался. Тогда Мэттьюс и применил свой план «B»: он нашел его уязвимое место в виде семьи. На протяжении какого-то времени ему приходили угрозы о том, что, если Джон не согласится, то пострадаешь в первую очередь ты. Пару раз он видел нескольких амбалов около своего дома, а затем — неподалеку от школы, где ты училась. И вместе с этим долг оставался непогашенным. В конечном итоге твой безмозглый папаша, — последние два слова Стефан произнес с особенным отвращением, — не нашел выхода лучше, чем принять предложение Мэттьюса. Нет, чтобы обратиться в полицию или, на крайняк, уехать из города, — ну что вы, это же слишком просто! Так что в Нью-Йорк твои родители уезжали совсем не для того, чтобы отдохнуть. Уж не знаю, была ли твоя мать в курсе грандиозных планов этого придурка.