— Как?.. — ошарашенно произнесла Елена.
Девушка обхватила руками голову и провела ледяными ладонями по лицу.
— Нет… Нет… — шептала она, опустив взгляд в пол. — Ты врешь! — вдруг с необычайной ненавистью крикнула она, подняв глаза на мужа. — Этого не может быть, мой отец не был способен на такое!
— Ах, наивная Елена, которая живет в мире, где обитают радужные пони, какающие радугой, — закатил глаза Стефан и в этот момент напомнил ей чем-то Деймона. — Девочка, ты даже представить себе не можешь, что с людьми делают деньги, особенно, когда их нет, а ты остро в них нуждаешься.
— Как это вообще стало известно? Откуда ты об этом знаешь? — в этот момент Елене казался, что рушился весь ее мир, и она отчаянно искала хотя бы маленькую лазейку, чтобы вернуться туда, хотя бы что-нибудь, что показало бы, что Стефан действительно лжет.
— В машине нашли пистолет, разрешения на хранение и ношение которого у Джона не было, — ответил он. — А последнее СМС на его мобильном было от Джерарда: «Завтра в 23:00». Оно было и единственным от него. Но это, по обыкновению, не натолкнуло тупиц полицейских на какие-то выводы. Но через месяц все решилось само собой: на дядю было совершено покушение — в него стрелял еще один сообщник Мэттьюса, но пуля попала в плечо. Полиция быстро разыскала его и через него вышла на Джерарда. Тогда и стало понятно, что пистолет хранился у Джона неспроста. Мэттьюс, поняв, что ему грозит реальный срок, сознался во всем и рассказал о том, что говорил сейчас я.
Стефан на некоторое время замолчал, сел за стол, поджал губы и потер руки.
— Твой папаша спасал твою никчемную шкуру, — проговорил он, посмотрев куда-то в пустоту. — И почему-то решил, что подходящая цена за твою жизнь — жизнь другого человека. Судьба — злая штука, — с невероятной горечью произнес Сальваторе. — Джон собирался убить моего дядю, а в итоге столкнулся на дороге с автомобилем, в котором находились мои родители — его сестра и ее муж. Видимо, ему, паскуде, страшно было, накидался для храбрости: в его крови было два гребаных промилле вместо допустимых 0.8, — с ненавистью процедил Стефан. — А знаешь, что самое классное? — вдруг спросил он, посмотрев на жену, которая, кажется, на мгновение даже перестала дышать и застыла, и встав из-за стола. — В этой машине могли находиться и я, и Ребекка. Родители в тот вечер возвращались со дня рождения Грейсона. Я был в больнице: двусторонняя пневмония как-то не располагала к празднованию, — а Ребекка предпочла скучным семейным посиделкам свидание с бойфрендом, — из-за этого они, кстати, тогда сильно поругались с отцом. А помириться так и не успели… — тихо произнес он.
В помещении снова воцарилось молчание. У Елены в ушах стоял ужасный шум, а сердце стучало очень быстро. Она никак не могла сосредоточиться и, как за спасение, хваталась лишь за свое твердое убеждение: это не может быть правдой.
— Что, довольна обалденной историей? — наконец со злостью спросил Стефан, подняв полный негодования и отчаяния взгляд на Елену. — Ты жива и здорова, зато самые дорогие мне люди — в могиле. И сейчас я с радостью бы обменял твою никчемную жизнь на их.
— Я не верю тебе, — мотнула головой она, задыхаясь от слез. — Эта автокатастрофа… Это несчастный случай…
— Не веришь? — вдруг взревел Сальваторе. — Хорошо, пошли, — сказал он и, схватив Елену за руку, потащил ее к своему кабинету. — Любуйся, — с презрением выплюнул он, кинув на стол какую-то толстую папку. — Это материалы дела Мэттьюса.
— Откуда они у тебя?
— Елена, от родителей мне достались не только семейный бизнес и деньги, но еще и фамилия, — ответил Стефан. — Никто не стал бы мне отказывать мне в документах, когда спустя два года мне это понадобилось. Это копии, но не думаю, что это существенно.
Она дрожащими руками открыла папку и сквозь пелену увидела и фото пистолета, и бумаги с показаниями Мэттьюса, и приговор. Неоднократно в них встречались имя и фамилия отца Елены, Джона Гилберта.
— Как ты вообще об этом узнал?.. — перебирая листы дрожащими пальцами, прошептала девушка.
— Я, в отличие от тебя, жил в реальном мире, — с презрением сказал Сальваторе. — Мне было уже шестнадцать, так что от меня никто не скрывал правду. Уму непостижимо, — пробормотал он. — Такой план — и все, чтобы защитить любимую дочь… Как мило, — с омерзением и нескрываемой насмешкой проговорил Стефан. — А ты, как всегда, вышла сухой из воды. Жизнь с любимым дядей, учеба в одной из лучших школ города, секция гимнастики, куча подружек… А знаешь, что в это время пришлось пережить мне? Я тебе расскажу и это, — с абсолютно пустым взглядом сказал он. — Пока ты жаловалась Аларику на проблемы с математикой, каждый вечер на меня набрасывался мой дядя, муж сестры моей матери, в семью которой мы с Ребеккой попали после всего произошедшего. Его, кстати, тоже зовут Джон. Может быть, у всех ничтожеств на этом свете такое имя? — усмехнулся Стефан, и у него на лице впервые за время их разговора появилось подобие улыбки. — Пока ты ходила гулять с подружками, я разучивал методы самообороны, чтобы в очередной раз не получить пару ударов в печень. Пока Аларик покупал тебе велосипеды и давал деньги на кино, я не слышал в своей адрес ничего, кроме «чертов ублюдок». Пока у тебя было нормальное детство, — с этими словами Стефан подошел ближе к Елене, — я, как последний сопляк, плакал в подушку по утрам после того, как мне снились родители, — в этот момент его голос дрогнул, — а проснувшись, видел лишь безумства Джона и полное безразличие со стороны родной тети, которая предпочла делать вид, что ничего не замечает, лишь бы не разрушить картину образцовой семьи, которую в них видели все окружающие. И за все это — спасибо твоему отцу, который одним своим решением сломал жизнь всей семьи.
Стефан никогда не рассказывал жене о том, что ему пришлось пережить после смерти родителей, и все сказанное им повергло ее в шок. Поэтому некоторое время девушка молчала, не сводя взгляд с парня.
— Даже если так… — наконец пробормотала она. — Зачем тебе нужна я?
— Любое зло должно быть отмщено, Елена, — холодно произнес он, и Елена вздрогнула, наверное, впервые осознав, как далеко может в своей жестокости зайти этот человек. — Я никогда не смогу забыть ничего из того, что произошло по вине твоего отца и отчасти — из-за тебя.
— Мои родители погибли, — едва слышно прошептала она, почувствовав, как по щекам снова текут слезы. — Кому мстить? Стефан, пожалуйста…
— Знаешь… — задумчиво произнес он. — Сын за отца в ответе, чтобы там ни гласили поговорки. Я искал тебя четыре года, чтобы посмотреть на ту, из-за которой мне пришлось пережить весь этот ад. И я не отпущу тебя. Теперь почувствуй и ты, каково это — жить в мире, в котором тебе неоткуда ждать помощи. Быть полностью сломанным и опустошенным. Понять, что все, чем ты жил, превратилось в туман.
Елена на негнущихся ногах прошла к кожаному дивану и неловко плюхнулась в него, на мгновение потеряв координацию. Она глубоко вдохнула и закрыла лицо руками. Осознание, что все, что связывало Стефана с ней, — это лишь слепое желание отомстить, что во всех его признаниях в любви и обещаниях нет ни доли правды, — словно бы ломало изнутри. Стефан хотел видеть ее такой — растерянной, полностью отчаявшейся. И сегодня ему удалось одним движением растоптать весь ее мир, как песочный замок на пляже.