Сибил смотрела на него широко распахнутыми глазами и не верила своим ушам.
— Да я смотрю, не меня одну, — пробормотала она. — Деймон, ты больной? — с ненавистью прорычала она. — То есть, эти восемь месяцев мы с тобой «просто периодически трахались»?!
— Что, так страшно быть подвинутой? — с нескрываемым сарказмом спросил Деймон. — Можешь не тратить свои драгоценные нервные клетки. Твоей «соперницы», которой ты, я готов поспорить, мысленно уже все волосы повыдирала, не стало в ноябре 2009.
Сибил вздрогнула. Ей показалось, будто на нее сейчас вылили ведро ледяной воды: даже голос стал тише.
— В каком смысле?
— В прямом, — с раздражением выплюнул Деймон, закрыв ноутбук и забрав его с дивана. — Это моя девушка. И она умерла четыре года назад.
Сибил замолчала, не в силах ответить что-либо, и лишь смотрела, не отводя взгляд, на Деймона. Он никогда не рассказывал ей о Кэтрин. И до сих пор хранил их фото…
— Почему ты до сих пор хранишь эти фотографии?
— А вот это уже, прости, не твоего ума дело. Я не обязан тебе предоставлять отчеты о том, что и как я делаю. Ты мне никто, — Сальваторе с презрением смотрел на девушку, и в каждой его фразе слышалось все большее отвращение. — Если думаешь, что сумела привлечь меня своими виляниями задницей, то глубоко ошибаешься. Захочу — вышвырну тебя к чертям собачьим.
— Ты точно больной, — прошипела Сибил. — Зачем вообще заводить отношения, если одержим…непонятно чем? — она чувствовала, как в ней закипает злоба.
— Это ты, — Сальваторе указательным пальцем ткнул в девушку, — вбила в свою тупую башку, что у нас «отношения». Я тебе хоть раз говорил, что люблю тебя? Я тебе что-то обещал? Ты очень ясно показала собой, для чего ты предназначаешься. Я это сделал, только и всего, — развел руками Деймон, и Сибил в этот момент хотелось кричать. Так ее еще не унижал никто. Она стояла перед Деймоном, словно маленькая девочка, и была как будто парализована, не в состоянии даже возразить что-то. — А теперь проваливай.
— Какой же ты козел… — прошептала Сибил, стиснув зубы, изо всех сил пытаясь сдержать непрошеные слезы, но они все равно текли по ее щекам.
— Знаю, детка, — улыбнулся Сальваторе и направился к выходу из комнаты. — Поторопись, иначе мне придется вышвырнуть твои манатки самостоятельно, а заодно и тебе волшебный пинок дать.
С этими словами Деймон вышел из комнаты. В этот момент ему казалось, что его кто-то рвет изнутри: его боль снова вернулась к нему. Нет, ему было нисколько не жаль Сибил. Но ему было до безумия жаль, что теперь все, на что ему оставалось рассчитывать — это такие отношения с девушками, начинавшиеся и заканчивавшиеся абсолютно одинаково.
====== Глава 11 ======
— Примерно часа через полтора приедет Деймон, — Стефан ходил по комнате пока только в одних джинсах, попутно собирая оставшуюся одежду — носки, футболку, пиджак — с вешалок и спинок стульев (в зависимости от того, где он в прошлый раз оставил то, что искал сейчас), и заодно складывая какие-то документы в свой портфель.
Елена, откинувшись на мягкую подушку, лежала на кровати, читая какую-то медицинскую статью по кардиологии, которую начала еще месяц назад. Она плохо себя чувствовала: беременность, несмотря на ранний срок, протекала тяжело — постоянное волнение давало о себе знать, так что порой Елене от слабости и тошноты было трудно даже встать с постели. Несмотря на то, что она увлеклась чтением, она краем глаза наблюдала за Стефаном, стараясь не выпускать его из поля зрения: видимо, где-то на уровне подсознания не давал покоя страх быть неготовой к какой-то его выходке и потому не суметь дать отпор. Услышав имя Деймона, девушка мгновенно перевела взгляд на мужа и отложила ноутбук, почувствовав дрожь внутри. Сейчас ее пугала даже не очередная грядущая встреча с братом Стефана, а тот факт, что она останется с ним наедине. И наличие двух охранников никакого чувства защиты по понятным причинам не давало.
— Сделай ему завтрак, пока я буду в офисе. Думаю, вернусь часа через три.
— Почему бы ему не приехать тогда, когда будешь дома ты? — поборов дрожь в голосе, пересохшими губами произнесла Елена.
Стефан, надев футболку, внимательно посмотрел на жену и подошел к ней.
— Потому, что это мой гость, и он приезжает в мой дом тогда, когда ему захочется. И это совсем не зависит от твоего мнения, малышка, — по губам Стефана скользнула улыбка, и он потрепал Елену по щеке.
Ощутив на коже его теплое прикосновение и увидев его мерзкую для нее ухмылку, девушка почувствовала, как по коже пробежали мурашки.
— Прояви гостеприимство, это все-таки мой брат, — проговорил Стефан, посмотрев ей в глаза. Он понимал, что она боится его взгляда, и получал нескрываемое удовольствие, наблюдая, как Елена плотно сжимала губы и часто моргала, как это бывало всегда, когда она начинала нервничать, и нарочно пробуждая в ней тревогу вновь.
Стефан отошел от нее и надел пиджак, пару раз отряхнувшись, чтобы он сел точно по фигуре.
— Я думаю, тебе лучше не упрямиться.
Мужчина снова повернулся к Елене.
— Иначе сегодня ночью тебе будет ох как неприятно, — с усмешкой произнес он. — Раз уж хорошенько всыпать тебе пока нельзя.
Гилберт сидела на кровати, прислонившись к спинке, и не сводила с Сальваторе взгляд, стиснув зубы. Думать о том, что с этим человеком придется снова делить постель, было до мурашек, до неприятного кислого привкуса во рту омерзительно.
— Не скучай, дорогая, — на прощание елейно проворковал Стефан и вышел из спальни, с шумом закрыв дверь.
Елена со злостью захлопнула ноутбук, кажется, совершенно забыв о том, что он включен. Побороть страх было трудно, но в этот момент его затмевало другое чувство. Не было сейчас на свете человека, которого бы она ненавидела сильнее двух этих братьев, превративших ее жизнь лишь в ее жалкое подобие, существование в постоянной борьбе за свое спокойствие. Самым смешным было осознавать, что делали они это, не преследуя общей цели, наверное, даже не подозревая о мыслях друг друга. И по отдельности, не взаимодействуя, они были просто беспринципными гадкими лгунами, которые, надевая уже привычную маску доброты и благородности, врали даже друг другу.
Но у Елены не было выбора: принять Деймона дома ей все равно бы пришлось, потому что просить охранников, никогда даже, кажется, и пылесоса в руках не державших, приготовить завтрак, было бы абсурдно. Она понимала, что сейчас отвечает не только за себя, поэтому должна была предвидеть последствия каждого своего действия. В то, что Стефан, разозлившись на нее, сможет сдержаться и не ударить ее, Елена по-прежнему не верила.
Пока Елена хозяйничала на кухне, она пыталась успокоить себя, мысленно повторяя: «Нужно просто приготовить завтрак и сделать две порции: себе и ему. Это несложно. А потом просто уйдешь к себе». Девушка настолько погрузилась в свои мысли под звуки работающего телевизора — должно быть, Энзо снова не выключил — и кипящего чайника, что, услышав звонок в дверь, вздрогнула.
Хотя Елена знала о том, что скоро должен был прийти Деймон, увидев его на пороге, она все равно ощутила, как моментная встреча их взглядов взбудоражила в ней чувства, которые она пыталась в себе заглушить. По спине прошел холодок.
— Доброе утро, — произнес Сальваторе, улыбнувшись своей фирменной кривоватой, но такой обаятельной улыбкой.
Когда Елена смотрела на него, ее не покидало ощущение, что он — не воплощение «обычного» зла, о котором мы имеем представление благодаря сказкам или встречам с не самыми приятными людьми. Деймон был сложнее и опаснее.
Он был, кажется, удивлен увидеть перед собой жену брата, потому что дверь, если приходили гости, обычно открывал сам Стефан, но умело справился со своими эмоциями и скрыл их от девушки.
— Привет, — едва заметно кивнула она, закрыв дверь. — Проходи. Стефана нет, он обещал вернуться через пару часов.
«Стефана нет? Как же ты согласилась остаться дома одна, зная, что приду я? Инфаркт не хватил? Хотя, видно, что боишься: белее полотна…» — думал Деймон, не отводя взгляд от лица Елены, изучая, кажется, каждый его контур. Разумом он понимал, что пора остановиться, что эта девушка, кроме внешности, не имеет ничего общего с той, чей образ никогда не сотрется у него из памяти. Но оторваться от таких знакомых черт лица было невозможно.