Сейчас она существует будто бы вне времени и пространства, не замечая, как оказывается на мягкой постели. Деймон нависает над ней, будто бы стремясь закрыть ото всего, что может забрать ее у него.
Она — его сладкая победа. И он хочет попробовать все оттенки ее вкуса.
Деймон жадно целует ее грудь, медленно спускаясь ниже, к животу, одной рукой пытаясь снять с нее тканевые спортивные шорты и нижнее белье. Елена видела, как на пол упало и белоснежное полотенце, которое было обмотано вокруг его бедер, после того, как он с ними расправился. Деймон наваливается на нее своим весом, и она обвивает его шею своими ледяными руками. Он снова тянется к ее губам, облизывая их и наслаждаясь вишневым вкусом, оставшимся на них. Вдруг он прикусывает ее губу, не рассчитав силы, потому что сознание уже затуманено, и ему стоит огромных усилий, чтобы оставаться в реальности, и Елена вскрикивает.
— Прости, — шепчет Деймон, видя крохотный сгусток алой крови, и слизывает ее.
Почему-то ощущение металлического привкуса во рту заводит еще больше. Его язык грубо вторгается ей в рот, но Елена уже не сопротивляется. И помощи ждать совершенно неоткуда. Елена чувствует тепло его ладоней у себя на бедрах, и он мягко, но требовательно чуть раздвигает их в стороны. Она рефлекторно сильнее хватается за его плечи. Проходит какая-то секунда — и в эту самую секунду ей кажется, будто бы легкие пронзили насквозь обоюдоострым ножом. Из груди вырывается крик.
Деймон замирает, хотя сделать это крайне сложно: каждое мгновение, когда он рядом с ней, делает его безумцем. Он хочет накинуться на нее, как зверь, и сам не знает, откуда берет силы, чтобы сдержаться.
— Тебе больно?
В его взгляде отчетливо читается беспокойство.
Елена делает глубокий вдох, но от этого почему-то становится еще хуже.
— Елена, — хрипло произносит он. — Я хочу, чтобы хорошо было нам обоим.
— Н-н-нет, — нервно сглатывая, — отвечает Елена. — Все нормально.
В знак подтверждения своих слов она сама неловко тянется к его губам, и в следующее мгновение Деймон чувствует, как ее язык скользнул по его деснам. Он опускается ближе к ней и начинает двигаться — сначала медленно, позволяя Елене привыкнуть, затем все быстрее. Она в кровь кусает губы, выгибается, шипит, но осознает: она хочет его. Еще и еще. Деймон прикасается своей гладко выбритой щекой к ее и крепко сжимает ее ладонь, переплетая свои теплые пальцы с ее ледяными, словно бы стараясь отдать Елене часть своего тепла. Все вокруг перестает существовать, в этом мире есть только он, она и дикое желание, которое поглощает их обоих, делает своими рабами, не оставляя ничего. Он переполняет ее, они кричат практически в унисон, на лбу у Деймона проступают мелкие капли пота, а Елена оставляет у него на спине несколько глубоких царапин. Ей не хватает воздуха, она захлебывается этим мужчиной, его прикосновениями, сводящими с ума, его запахом, будто бы сейчас тонет на большой глубине.
Елена ощущает себя какой-то грязной, переступившей запретную черту, но это необъяснимое чувство вины уходит куда-то далеко, практически исчезает, когда она вновь касается его напряженного тела и он делает еще один резкий толчок.
В какой-то момент Деймону кажется, что начинает кружиться голова, и он понимает, что это действительно так. Он смотрит в ее карие глаза и на какое-то мгновение перестает чувствовать свое тело. Однако затем жар возвращается с троекратной силой… И все вокруг взрывается яркими вспышками, которые ослепляют, отнимают последние силы, а внутри словно бы развязывается тугой узел.
С губ срывается животный рык.
— Кэтрин… Кэтрин… Кэтрин…
====== Глава 20 ======
Soundtrack: Валерий Меладзе — Небеса
Она послана мне за десяток веков ожидания…©
Елена была уже не властна над собой, ей казалось, что все происходит в каком-то сне, но этот гортанный хриплый рык в одно мгновение отрезвил ее. В виски с силой ударила кровь, а внутри все скрутило от внезапно накатившего чувства омерзения. В сознании не было никаких мыслей, но в душе свирепствовал ураган. Елена вцепилась ногтями в его плечи сильнее, пытаясь уйти от этого ощущения, невероятно быстро разлившегося по всему телу, проникнув, словно опасный яд, в каждую клеточку его, отравив кровь. Деймону было больно, он шипел, стиснув зубы, но ему до безумия это нравилось.
Он заснул, одни губами шепча ей: «Ты прекрасна…», — и положив ладонь ей на живот, но теперь тепло его рук не было таким приятным. Елена не ожидала, что когда-нибудь почувствует подобное по отношению к нему, но ей стало до невозможности…обидно. Пусть лишь на какое-то время, но он позволил ей забыть о том, что ждет ее в будущем и кем она, по сути, является в его доме. И он же сам словно бы полоснул холодным лезвием по нежной коже. Кэтрин… Сколько же женщин побывало у него в постели, если он даже не помнит их имен? В этот момент Елена убедилась в том, о чем говорила Деймону и раньше: она не значит для него абсолютно ничего — лишь привлекательное тело.
И принять это сейчас, когда произошло то, чего она так боялась, было больнее.
Что он назвал ее другим именем, он даже не заметил.
Деймон не мог себя контролировать. Спустя столько лет, пусть ненадолго, но он все же наконец-то почувствовал свободу ото всего, что терзало его сердце все это время. Ему показалось, что она вновь рядом с ним. Кэтрин была опасной хищницей, неуправляемой стихией, с которой было трудно совладать. Она никогда не подчинялась Деймону — ни в обычной жизни, ни в постели. И когда такая непокорность сталкивалась с его властностью, начинало казаться, будто весь мир вокруг горит огнем.
Елена — совершенно другая. Она податливая, словно мягкий пластилин, и ей самой в какой-то момент показалось, что она вот-вот растает в его руках. Она — ведомая им, она признает свою слабость и действительно забывает себя. Деймон понимает это, но стоит ему взглянуть в эти горячие карие глаза, как все вокруг теряет смысл. Остается лишь имя, которое все эти годы он неслышно шептал в ночной тишине, когда ненадолго любимая девушка приходила к нему во снах, и которое сейчас готов был кричать.
Постепенно пульс приходил в норму, дыхание становилось спокойнее, кровь снова начинала разгонять по венам тепло. На Елену внезапно накатила дикая усталость — стало трудно даже пошевелить руками. Веки тяжелели, но покоя не давало гложущее изнутри желание высказать все Деймону и выплеснуть на него разгоревшееся негодование. Но теперь в сознании пульсировала лишь одна мысль, которую Елена повторяла себе раз за разом: «Просто смирись: ничего не изменится. Ты фактически его собственность. И ты сама на это согласилась, а значит, приняла его и все, что он делает». Еще недавно Елена считала, что согласиться на предложение Деймона — это продать себя, стать фактически проституткой. Но теперь она понимала, что случившееся с ней гораздо хуже, чем просто отдать ему свое тело: он ждал от нее каких-то чувств, нежности и ласки, хотя ему самому было на нее ровным счетом наплевать. Но зачем-то же он сказал тогда, около двух месяцев назад: «Я хочу, чтобы на это время ты стала для меня женой».
Веки тяжелели, и, в конце концов, усталость победила. В скором времени Елена тоже заснула.
Утром Деймон, привыкший вставать на работу в восемь утра, проснулся раньше. В комнату начали проникать первые лучи солнца. Рядом, на животе, укрытая по грудь белоснежным тонким одеялом, подложив одну руку под мягкую подушку, по которой разметались каштановые волосы, от которых так приятно пахло корицей, и прильнув к ней щекой, сопела Елена. Деймон смотрел на девушку, не отрывая взгляд. Нежная и хрупкая, но грациозная и очень изящная, напоминавшая ему героинь греческих мифов, которыми он когда-то зачитывался взахлеб, а вместе с этим – милая, наивная и непосредственная, как ребенок. И такая беззащитная… Она доверилась ему, и осознание этого заставляло его чувствовать, будто бы в его руках сейчас оказалось что-то нереальное, похожее на сон… Но отчего-то такое нужное. Теперь она его. Этой ночью она целовала его и кричала его имя, хотя так его боялась. Осознание власти над ней так сладко опьяняло, и все его естество требовало ее еще и еще. Ему хотелось забрать ее навсегда.