Это я еще молчу про странные и порой до смешного нелепые позы, которые мы просим — заставляем — принять пациентов.
Камасутра, кстати, составлялась, во много ориентируясь на те скрючивания, в которые обращалось тело человека во время испытывания различных болей. А затем уже медицинские трактаты писались, изучая позиции из индийской литературы. То-то Авиценне и аль-Бируни было весело, когда они листали Камасутру и представляли, как все эти изгибы — смешные и грешные — превратить в научные изыскания, полезные в медицине.
Да, было время. Сейчас на операционных столах, конечно, тоже… Рай и Ад сплетаются, порой, в таком больном фантазме, что даже мне жутковато становится. Особенно, когда пациент вдруг начинает дергаться в процессе.
Операция идет, а он, хоп, и глаза открыл. Анестезия прошла — и такое бывает — боль вернулась, а главное, осознание того, что тебя уже режут. Жуть…
Или просто из-за каматоза начинают бредить, видеть сны, кошмары, грезы и из-за этого «пляшут», дерутся», «скукоживаются».
Да, в обычной жизни не часто так люди прогибаются, как на операционном столе.
«Что-то ты, Шах, совсем ушел в дебри философские»
«Я тут с нимбодержателем соглашусь, брат. Завязывай, операция скоро. Новый пациент, новая медицинская загадка».
«И то верно, друзья… поможете и в этот раз?»
«А то!»
«Действуй, Шах»
Новая больница. Старые правила.
Приехать. Пройти часовую очередь для регистрации. Оплатить курс лечения и койко-дни. Заселиться в палату № 16. Приятно удивиться, что в двухместном номере ты один. Неприятно удивиться, что туалет не в палате, а в общем коридоре. Сдать стандартные анализы. Ждать.
Доктор Шахтарджин назначил операцию на третий день, извинившись «за столь длительное ожидание, ведь в этом месяце особенный загруз бесплатных пациентов по ОСМС».
— Но ведь я для того платно и пришел, чтоб без очереди, — справедливо возмутился я.
— Да, это так. Но вы платите у нас за быстрые анализы по системе «одно окно», за койко-дни и, действительно, за оперативное лечение. Но, как я уже сказал, у нас есть сейчас более сложные пациенты. В качестве извинений мы сделаем так: к вам в палату до операции не будут заселять никого. Сможете расслабиться.
— И то хорошо.
— Вот и отлично. Располагайтесь, скоро завтрак.
— Угу.
«Ндааааа…»
«Вот сейчас вот вообще молчи. Не подливай масла. Просто помолчи».
Два дня я ходил на прием лекарств внутримышечно, а также пил таблетки. Остальное время тянулось за просмотром установленного здесь телевизора и скроллинга интернет-шоу.
Хотя бывали и моменты, когда муза снисходила до меня. И я писал. Много писал, погружаясь в вымышленные сюрреалистичные миры.
Здесь ангелы и демоны боролись за души людей, а иногда просто дружили вопреки религиозным догматам.
«Слушайте, нимбоносители, вы как вообще пришли к заключению, что мы готовы с вами сотрудничать?»
«Было ниспослано нам видение, что Ангелы и Демоны встанут плечом к плечу…»
«Эй-эй, светлокудрый… тише, спокойней. А у тебя вообще есть компетенции и юрисдикции говорить от всех небожителей?..»
«Хм… простите, уважаемый, рогатый и острохвостый, но я говорю лишь от имени нас троих»
«Хех, значит, три Демона и три Ангела! Ахахаха! Вот и компашка у нас!..»
«Так, хавалку закрой. Видишь, говорит уважаемый нимбодержатель. Пусть выскажет, что хочет»
«Благодарю. Гхм, мы тут с коллегами посовещались и решили, что на Земле… мы можем действовать без козней, кары…»
«Серы, тлена…»
«Гнева Всевышнего…»
«Да, да. Без вот этого всего…»
«Кстати, о вашем начальстве. Кто утвердил эту операцию?»
«Ниииикто… А у вас?»
«Хех, мы сами по себе. Демоны третьего круга»
«Вот и замечательно! Объединим усилия… тайно?»
«Ну раз не шутите»…
Полет фантазии в стиле Пратчетта-Геймана был прерван медсестрой.
— Так. Это вы Эдмунд Розенберг?
— Да, я.
— У вас операция через десять минут. Спуститесь, пожалуйста, в кабинет № 125. Доктор Шахтарджин ждет.
— Как? Уже?
— Да. Вы же все оплатили?
— Конечно.
— Тогда идите.
— А что еще остается?
— Ходить с катетером…
— Ха. Шуточки.
— Добрый день, как вы сегодня? — спросил я у пациента Розенберга, когда он вошел в операционную.