«Во-первых, не опять, а снова. Во-вторых, зачем Нам общаться с незнакомцами?.. И вообще, информацию лучше получать непосредственно у врача».
Ох уж эти внутренние голоса. Демоны, Ангелы. Лишь бы «сесть на уши» и давать советы, рассуждая в максимально полярных точках зрения.
«Заткнитесь оба. Дайте поспать».
«Не получится, Эдмунд, — произнес один из внутренних голосов, — смотри в палату вошла медсестра. Сейчас позовет на процедуры».
«Блин!»
— Розанбург?
— Розенберг, — я поднял руку.
— Идемте на процедуру.
Я быстро встал, и тут же пожалел об этом. Почка заныла так, что меня скрутило в бараний рог.
Я выругался про себя. И пошел за медсестрой, медленно прихрамывая.
— А какая процедура-то, красавица?
— Клизму вам поставлю, — ничуть не смутившись произнесла низенькая и пухлая женщина, — заходите.
Процесс, прямо скажем, прошел проникновенно. А медсестра с нескрываемым удивлением лишь произнесла.
— Все два литра вошли!
Зато потом я вышел обновленным и облегченным, чего уж скрывать.
Получив еще порцию обезбола в задницу и вернувшись в палату, обнаружил, что парень Шаях уже, видимо, отправился на операцию. А двое других сидели за небольшим столиком и играли в карты.
— Вас же вроде выписали, — я посмотрел на старика. А он посмотрел на меня.
— Спешишь занять место у окна? — усмехнулся он в ответ.
— Пожалуй, предпочту свое. Но спасибо за предложение.
— Скоро принесут бумаги мои, тогда и собирать вещи буду.
— Давай к нам. Дурачка пару раз прогоним, — предложил крепкий мужик.
«Ну что ты молчишь, истукан. Ответь, люди ждут».
«С кем мы вообще живем…»
«Заткнитесь оба!»
— Я пока полежу. Почка болит. Но думаю, после операции можно и в карты.
Соседи пожали плечами.
А я выпил стакан воды и снова в телефон, напряженно ожидая свою очередь на операционный стол.
IV
Через час в палату вошла медсестра и сказала мне догола раздеться. Когда я вышел из уборной, стыдливо прикрывая свою наготу руками, меня ожидала кресло-каталка. Мужики заканчивали играть в карты, на меня не обращая внимания. Медсестры не было видно.
Я пожал плечами, уселся в каталку и выехал на ней в коридор. Одна рука прикрывала срамоту, вторая крутила колеса.
«Боже-ж ты мой! Да кому нужна твоя пипирка, Эди!?»
«Не упоминай всуе, пожалуйста».
«Лучше б мне медсестру нашли… холодно же».
«Вон идет… красотка…».
Пухленькая девушка подошла ко мне и гыгнула.
— А вы чего без медхалата?
— Так вы не выдали…
— А самому взять, вон же лежат, — она протянула руку к ближайшей тумбочке и вытянула из стопки первый попавшийся медхалат.
Я прикрылся, и она покатила меня к двери.
Проезд до операционной, конечно, не был похож на спуск в Ад. Но в те минуты мне действительно казалось, что грешники, шагая по спиральным кругам дантовского Инферно, ощущали схожие чувства. Раздражение от неопределенности, беспомощность, нервозность вперемешку с колким страхом, сомнения, даже толику паники с крупицами отчаяния. И ужасно заразное, сюрреалистичное веселье от всего, что бушевало в душе вчера и что предстоит испытать телу сегодня.
А сегодня, сейчас, ожидалась операция. Медсестра провезла меня по длинному пустому коридору. Справа окна заливали все светом, слева двери цвета холодной стали «говорили», что «ты в поворотном месте».
Медсестра нажала на кнопку, и дверь ближайшей к нам операционной бесшумно отошла в сторону.
Послышался возглас:
— Куда ты так широко ее открываешь! Мы же дезинфицируем!
— А как я с пациентом проеду?..
— Давай, завози…
Комната своей холодностью напоминала отсек космического корабля, но не в стиле лампового ретрофутуризма или классического сайфая. А скорее, будто художник-минималист решил изобразить космолет, ничего о нем не зная. Или, будто нейросети задали минимальные параметры для создания визуала: металл на стенах, потолке, поле; посередине металлический стол для операций с аппаратами рядом и прожектором над.
Было странно вставать, идти по холодному полу и ложиться на этот стол под взглядами пятерых человек. Медсестры заканчивали приготовления, двое врачей ждали.
«Что там по анестезии, док?»
«Не мешай, мы же готовимся»