Завершаем ужин в приятном молчании. Понимаю, что Кристина очень устала. Сам убираю со стола, загружаю тарелки в посудомоечную машину, закупориваю бутылку и оборачиваюсь к Серовой.
Она стоит ко мне почти вплотную, от неожиданности я делаю полшага назад.
— Хотела лишь убедиться…— почти шепотом.
— В чем?
— Что ты пахнешь мужчиной.
Усмехаюсь.
— А не должен?
— Не знаю, — пожимает своим оголенным плечом, — давно не чувствовала этого аромата.
— Это «Коурос» от Ив Сен Лорана, ну или пот в крайнем случае.
Серова мотает головой и делает шаг ко мне, и меня, как магнитом тянет навстречу, и я тоже делаю шаг вперед.
— Это не духи, и ты не пахнешь потом, — улыбается. — Ты пахнешь силой, властью, ответственностью, немного табаком.
— А ты пахнешь самой желанной женщиной! — и не мешкая ни секунды, обрушиваю свои губы на её.
Наши феромоны идеально сочетаются. Я для нее, а она для меня.
Кристина отвечает на моей поцелуй с неимоверным желанием. Тону в ее страсти, и нежных поглаживаний рук по моей шее. Опускаю руки, чтобы очертить линии по нежной коже бедер и оказаться на упругих полушариях. Сжимаю, Кристина выгибается, стонет в мой рот. Подхватываю под бедра и резко сажаю на стол, на котором мы еще несколько минут назад целомудренно трапезничали. А сейчас он превращается в ложе разврата.
Нахожу одной рукой ее упругий сосок и не сильно сжимаю. Кристина охает и раскрывает бедра шире, от этого движения, бокал с красным вином опрокидывается на пол и разбивается с оглушительным звоном.
Мы оба тяжело дыша наблюдаем за красной лужицей на белой плитке. Вино ведь должно опьянять, кружить голову, дурманить, но не в данный момент. Сейчас оно отрезвляет получше контрастного ледяного душа.
Кристина отталкивает меня, поправляет платье, не разрывая зрительного контакта.
— Тебе лучше уйти, Эрик. Сейчас.
Дышу, словно пробежал стометровку, и еще не успел перевести дыхание.
— Уверена?
На что брюнетка лишь утвердительно кивает. Не буду давить.
— Завтра отвезу тебя до офиса, как и обещал.
— Не стоит. Я и на такси доберусь.
Хочу поспорить, но вижу, что она уже все решила.
— Спасибо за ужин.
— Это тебе спасибо, — наклоняюсь чтобы поцеловать коротким поцелуем в губы, но она уворачивается, и мои губы лишь скользят по ее скуле.
— Увидимся?
— Время покажет, — философски изрекает Серова и таинственно улыбается.
Если бы я только знал...
Время не показывает ничего, оно лишь измеряет периоды жизни и обесценивает некоторые их них.
Вчера — мы помним, сегодня — проживаем, а завтра — ждем.
Только это неправильно. Нужно жить сегодняшним днем и наслаждаться каждым моментом.
А завтра? Вот настанет завтра и можно все по новой.
Хотел по новой и с Кристиной, но у нее своя философия. Она все оставила во вчера.
Чертовка.
4. Эрик Обычная дни
Вот уже неделю льют осенние дожди, небо вечно серое-затянутое, ветер режущий, норовящий пробраться под плотную ткань пальто и застудить тело. Благо Рита все понимает и не просится побегать по лужам. Болеть сейчас совсем не время. Весной нам хватило мокрых ножек, чтобы простудиться.
Тогда я перепугался не на шутку. Температура была такой высокой, какой я у себя за все годы не припомню. Тревога за маленького человечка накрыла словно цунами, я снова чувствовал себя немощным и бессильным. Ужасное чувство. Испытывать на себе его хуже всего. Ты не можешь ничего сделать, будто твои руки связаны. Приходит следом паника, и тогда сдерживать свои эмоции труднее всего. Если бы не моя мама, я бы свихнулся. Она замечательная бабушка. Ее ласковые успокаивающие руки убаюкивают в мгновение. Но те пять дней я был на грани срыва, малышка все время плакала, отказывалась кушать и не вставала в постели, потом простуда отступила, и Маргоша снова стала улыбаться, кушать с аппетитом и просить своих кукол.
Сейчас вспоминая то время, меня пробирает озноб.
— Додик! Додик! Кап-кап! — хихикает малявка, пока я подхватываю дочку на руки, и быстрым шагом сокращаю расстояние от парковки до подъезда.
— Ага, а ты у меня сладкая девочка. А знаешь, что бывает с сахарными детками?
Дочка отрицательно мотает своими кудряшками.
— Они тают. Вот придем домой, я тебе чай сделаю и покажу, как сахар тает в кружке. Идет?
— Да! — кивает и прижимается ко мне теснее, пряча свое личико у меня на плече.
Обнимаю крепче. Мое солнышко. Моя маленькая девочка. Лучшее мое решение за всю жизнь.