Позже, когда спокойное дыхание Эшли дало понять, что сон сморил ее, Эрика зажмурилась, но слезы проскальзывали и сквозь закрытые веки. Она никогда не была из тех, кто просто занимается сексом. Эрике всегда нужна была эмоциональная связь, но в эту ночь произошло именно это. Просто секс, и ничего больше.
Эшли в одиночестве сидела на крыльце со своей второй чашкой кофе и смотрела, как солнце крадется через их задний двор. Она проспала допоздна — было почти десять утра, когда она наконец встала — а Эрика до сих пор спала непробудным сном. Если бы Эшли вчера не учуяла в поцелуях Эрики вкус и запах спиртного, она уже была бы наверху и проверяла, не заболела ли та. Это было очень странно и нехарактерно для нее — проспать еще один дарованный жизнью день. Странно. Слово безостановочно кружилось у Эшли в голове. В последнее время все вокруг казалось странным, а прошедшая ночь оказалась просто венцом всему.
В свои самые страстные времена они рвали одежду и крушили мебель. Эшли улыбнулась, вспоминая, как они уничтожили журнальный столик. Она всегда чувствовала любовь в прикосновениях Эрики, но прошлой ночью она не ощутила, что связь между ними возродилась. Она не почувствовала, будто они делятся друг с другом чем-то сокровенным, чем-то, что принадлежит только им двоим. Зато она почувствовала, что берет у Эрики то, что та не хочет отдавать.
У Эшли по коже мурашки пошли от этой мысли, и она обхватила себя за плечи. Ей было почти стыдно посмотреть в лицо Эрике, и она решила ненадолго сбежать, пока чувства не улягутся. Эшли тихонько вошла в дом через заднюю дверь и несколько минут прислушивалась, прежде чем пройти в прачечную[23]. Она давеча поленилась разложить чистое белье по шкафам, и теперь похвалила себя за это.
Она надела джинсы и футболку, натянула бейсболку, выпустила сзади волосы и меньше чем через пять минут уже вышла наружу. В доме она оставила записку с объяснением, что ей пришла фантазия проехаться по магазинам.
Когда она выехала на дорогу, не зная даже, куда, собственно, держит путь, ей стало так легко, что тут же на смену этому чувству пришла грусть. Она доехала до реки с мыслью переправиться на пароме на тот берег, в Нью Роудс, а потом ехать, куда глаза глядят, пока не придет в чувство. Она смотрела, как паром причаливает к пристани на той стороне, и тут зазвонил мобильный. Эшли еще не готова была разговаривать с Эрикой и решила не отвечать, пусть включается голосовая почта, но заметила, что это звонит Дрю.
— Ты куда это собралась? — весело спросила Дрю. — Я видела, как ты пролетела мимо.
— В Нью Роудс, хочешь со мной? — Эшли сама удивилась, когда вопрос сорвался с ее губ, и понадеялась, что Дрю откажется.
— А зачем ты туда собралась?
— Паром загружается на том берегу. Если хочешь поехать, то через десять минут должна стоять на дороге.
— Буду там через пять.
Эшли захлопнула телефон и глянула в зеркало заднего вида. «Черт!» — сказала она сама себе и включила заднюю передачу.
Дрю уже стояла на дороге, Эшли подъехала, остановилась и, едва Дрю успела влезть в машину, Эшли рванула с места.
— Я уже просила тебя не давать по газам раньше, чем мои обе ноги окажутся в чертовой машине! — Дрю пыталась сделать вид, что сердится. — Если паром еще на той стороне, мы успеем.
— Я знаю, я это сделала, чтобы подразнить тебя.
Эшли постаралась, чтобы ее слова прозвучали небрежно, но увидела, что Дрю смотрит ей прямо в лицо. И она знала, каким будет следующий вопрос, уже срывающийся с губ Дрю.
— Что случилось, Эш?
Эшли подъехала к очереди машин, ожидающих возвращения парома, остановилась и дернула ручник.
— Я еще не готова об этом разговаривать.
Дрю опустила щиток и стала смотреться в зеркальце, проверяя прическу. Явно неудовлетворенная результатом, она растрепала волосы пальцами, а потом загладила назад. Потом повторила процесс еще несколько раз, плюнула, отвела их с лица и прижала солнечными очками. Она как раз прилаживала очки поудобнее у себя на голове, когда Эшли включила передачу и в череде других машин двинулась к парому.
— Давай выйдем, — сказала Эшли, когда они припарковались.
Дрю скривилась, сорвала очки с головы, и они вылезли из машины. Никто не произнес не слова, пока они не оказались у поручней и стали смотреть на воду.
23
Насчет прачечной (