«Элейн» стала на якорь перед Гонолулу и, как нарочно, простояла незамеченной на рейде почти целый день. Ребелл ждал лоцмана или лодку карантинной службы. Наконец, потеряв терпение и подняв желтый флаг, он вошел в порт. Заявление Ребелла, что он прибыл из Австралии, поначалу вызвало недоверие, но вскоре стали подходить репортеры, фотографы и кинооператоры, а многие жители приглашали моряка на ленч.
Интерес Ребелла вызывали пестрое население Гонолулу и всего острова Оаху, магазины, ломящиеся от товаров, своеобразные музыка и танцы.
Менее приятно было соблюдение формальностей. Изготовленный Ребеллом документ не получил одобрения местных властей. «Ваш паспорт нельзя считать законным, — заявили мореплавателю, — поскольку он не выдан каким-либо государством». — «Я сам себе государство, — ответил Ребелл, — а если вам это не нравится, вышвырните меня в море». Его оставили в покое.
Как и повсюду, Ребелл быстро приобрел в Гонолулу немало друзей. Вместе с ними он путешествовал по острову, восхищаясь великолепными красками неба и моря, высокими горами и буйной тропической растительностью.
Проведя на острове пять недель, провожаемый толпой жителей, 3 ноября Ребелл отправляется в последний этап своего большого рейса. Впереди — 2200 миль трудного плавания в осенних ветрах и штормах. Поначалу всё складывалось удачно, и, идя остро под углом к северо-восточному ветру, «Элейн» держит курс. Через неделю после выхода в океан происходит встреча с небольшим пароходом, капитан которого сообщает Ребеллу их точное место-положение. Часы Ребелла были «на ходу», и путешественник мог относительно точно определять своё местонахождение. Приближалась зима, и по мере продвижения на север становилось всё холоднее. Ребеллу пришлось облачиться в теплую одежду. Дул сильный ветер, волнение на море было значительным. Но накопленный опыт позволял одинокому мореплавателю без особых усилий справляться с яхтой.
10 ноября, когда «Элейн» без каких-либо приключений преодолела две трети пути, под 135° восточной долготы и 32° северной широты моряк попал в объятия циклона. Набирающий силу ветер круто изменил направление с норд-оста на зюйд-вест. Ребелл вытравил плавучий якорь, но и тот не был в состоянии удержать яхту носом к волне. С зарифленным гротом моряк с трудом боролся с огромными волнами. 13 декабря высокая волна обрушилась на яхту, однако «Элейн» сохранила остойчивость. Противостоять захлестывающим волнам и ветру становилось всё труднее. Швертбот наполовину был залит водой, перо руля погнуто, а румпель сломан. Океан бушевал всё сильнее. Внезапно штормовой ветер утих, моряк смог исправить многочисленные повреждения.
«Элейн» продолжала путь на восток. Для Ребелла наступили дни спокойного плавания. Но чувствовал он себя очень одиноко и страстно желал очутиться среди людей.
16 и 17 декабря в нескольких милях от «Элейн» прошли два корабля, следовавшие по трассе Сан-Франциско — Панама. Ребелл нетерпеливо ожидал появления земли, но навигационные вычисления снова подвели его.
Наступил новый, 1933 год — начало второго года его рейса в одиночку. Ветры были по-прежнему сильными и докучливыми, плавание — трудным и изнурительным.
Наконец 3 января Ребелл увидел остров Сан-Николас, а 8 января «Элейн» вошла в порт Лос-Анджелес. Путешествие было завершено. Последний этап, 2200 миль, пройден за шестьдесят шесть дней исключительно трудного и опасного плавания. А весь путь через Тихий океан составил 8000 миль, пройденных за семь месяцев.
Во время этого рискованного рейса многие уговаривали Ребелла прервать путешествие. В своей книге он писал: «Я довел свое дело до конца по двум причинам: во-первых, потому, что я его начал, во-вторых, считая, что оно явится прекрасной подготовкой к выполнению других задач моей жизни».
В Соединенных Штатах Америки на долю Ребелла выпала неожиданная слава. Ему предлагали отправиться в турне по стране, просили написать воспоминания.
Последний рейс
В июле 1929 года Алена Жербо широко чествовали во Франции. Им восхищались, его осыпали наградами и называли национальным героем. Но он избегает популярности, он не может найти себе места в буржуазном обществе, всё более сторонится людей и всё чаще подумывает о новом рейсе — о возвращении в полюбившуюся ему Полинезию. Никто не мог предположить, что из этого рейса великий моряк уже не вернется.
Жербо много писал и продолжал обдумывать план нового путешествия, не посвящая, однако, никого в детали своего замысла. Он посетил Париж, Лондон, Нью-Йорк, Брюссель, Мадрид, Барселону, Вену, Прагу, Дюссельдорф и семь раз побывал в Марокко. Но потраченные на эти путешествия месяцы Жербо считает пустыми и менее содержательными, нежели неделя, проведенная на атолле.
«Фанеркрест», который и до кругосветного рейса был не первой молодости, после пройденных 45 000 миль и проведенного на скорую руку ремонта не был пригоден для нового плавания. Значительные средства, полученные Жербо за три его книги о кругосветном рейсе, позволили начать постройку новой яхты, о которой моряк мечтал ещё во время плавания.
Подыскивая материал, Жербо нашел в лондонских портовых складах два больших сухих ствола тикового дерева: один, трехтонный, из Бирмы, и второй, двухтонный, из Сиама. В октябре 1930 года на верфи в Сартрувиле стволы были распилены на доски.
Строительство нового судна оживило Жербо. Но он не забывал и о «Файеркресте», судьба которого была ему далеко не безразлична. Первой мыслью Жербо было затопить тендер в море — единственно достойный конец для старого, заслуженного судна. К тому же он долго не мог смириться с мыслью, что после стольких лет дружбы и разделенного с ним одиночества кто-то другой будет плавать на «Файеркресте». Хотел он также разобрать яхту, а фальшкиль и некоторые другие части использовать при строительстве нового судна. Но наконец решился за чисто символическую плату передать «Файеркрест» в мореходную школу в Бресте для использования его в качестве учебного судна.
4 июня 1931 года наступил торжественный момент спуска на воду нового тендера, «Алена Жербо», построенного на верфи в Сартрувиле. Представитель правительства произнес речь, в которой упомянул о заслугах Жербо как мореплавателя, и украшенная флагами яхта заколыхалась на волнах.
В конце сентября Жербо перебрался на яхту, взяв с собой всё, что представляло для него ценность. На паруснике он чувствовал себя действительно как дома.
В первых числах октября Ален Жербо где под парусами, а где на буксире отправился по рекам и каналам в Марсель. Новый тендер, водоизмещением 11 тонн, был крепким и быстрым судном.
«Наконец настал долгожданный день. Всё готово. Бегство из Марселя переполняет меня радостью, хотя с этим городом меня связывает немало приятных воспоминаний. Мне хочется обрести на море покой, снова увидеть залитые солнцем острова. Я хочу покинуть порт на рассвете, не огорчая друзей, провожаемый лишь самыми близкими… 28 сентября в 7 часов утра я отдал концы и был выведен в море моторной лодкой. Вблизи острова Мер я поднял паруса. Только теперь я по-настоящему вступаю во владение новым судном. Вокруг никого. Только море, яхта и я».
Судно ведет себя безупречно. Но на этой яхте всё ново для моряка и ему нужно освоить её, так же как когда-то «Файеркрест».
29 сентября около 2 часов утра бриз стихает. Жербо встречает немало пароходов. Он сживается с морем и яхтой. 2 октября ночью показались огни острова Менорка. 4 октября волнение и встречное течение сильно затрудняют плавание, но радует то, что при беспрерывных ударах волн корпус и рангоут яхты держатся хорошо. Яхта находится на одном из наиболее оживленных морских путей. Жербо начеку. 13 октября, несмотря на сильное встречное течение, «Ален Жербо» продолжает идти к Гибралтарскому проливу. К вечеру показываются огни мыса Палос.