Утро начинается с контрастного душа и чистки зубов. После в домашнем халате я забредаю на кухню. Нужно чего-нибудь съесть. Может бутерброд с сыром?
Я завариваю чай, когда Миша заходит на кухню в одних трусах.
– Оденься, прошу тебя, – внимательно смотрю на друга.
Взъерошенный и сонный. И с похмельем.
Как он себя чувствует?
– Извини, я не виноват, что у вас, чтобы добраться до ванной, нужно пересечь кухню, – недовольно бурчит он, даже не взглянув на меня, скрывается за дверью в ванной.
Я ничего не отвечаю. Не нужно. Если так удобно, пусть ходит.
Через пятнадцать минут Кварц возвращается в халате Кизякова, и садится на стул напротив. Что за чёрт?
– Конечно, приятель, чувствуй себя здесь, как дома, – злюсь я.
– Что-то не так? – непонимающе воззряется на меня Миша.
– Это халат Димы.
– Я понял. Тебе не нравится, что я его надел?
– Да.
– Снять? Буду нагишом ходить. – Пожимает плечами он, улыбаясь.
– Сейчас вырвет, – смотрю на него. – Как представлю, что ты трёшься голым телом об эту вещь, сразу хочется продезинфицировать её.
– Я, вообще-то, не заразный, – хмурится Кварц.
Что за бред я сказала?
– Конечно, нет, Миш. Я просто шучу.
Чёрт.
– Грубая шутка.
– Прости меня, – я хмурюсь. – Верно. Просто не думаю, что говорю.
– Что с тобой такое, Волконская? – он откусывает огромный кусок от бутерброда и начинает шумно жевать, внимательно вглядываясь в мое лицо. – Нервничаешь?
– Дима, – я опускаю взгляд на свою чашку.
– Понятно, – усмехается друг.
– Как себя чувствуешь? – нужно сменить тему, иначе я ни о чем другом думать не смогу.
– Нормально, – пожимает он плечами, концентрируя внимание на своей чашке.
– Выглядишь неплохо, – я улыбаюсь Кварцу.
– Верно. Ты скучаешь по нему.
Чёрт, Миша! Я закрываю глаза, шумно выдыхая.
– Я не могу обсуждать это, – тихо говорю, открывая глаза и отпиваю из чашки.
– Мы с друзьями сегодня вечером будем отдыхать в ночном клубе, пойдёшь со мной? – интересуется он, внимательно изучая выражение моего лица. – Давай, Даша, тебе просто необходимо что-то подобное. Я буду там и присмотрю за тобой. Кизяков задавил тебя своей энергетикой. Ты нервная в последнее время.
– Что происходит с тобой? – хмурюсь я. – Почему ты напиваешься как алкашка при каждом удобном случае?
Я шумно вздыхаю, внезапно понимая причину его плохого поведения. И как я могла раньше не осознать? Точнее, я всегда знала, что происходит, но никогда не думала об этом, чтобы хорошо понимать ситуацию. Он ведет себя очень и очень плохо, и я переживаю за друга.
– Ты любишь её, – почему бы мне не сказать об этом вслух?
Глупая. Все знают, что происходит, но никто из нас никогда не пытался понять Мишу. Он шумно сглатывает, похоже, не ожидая, что я могу сказать такое вслух, на мгновение замирает.
Думать о том, что Кварцу плохо от того, что Оксана Фионина не отвечает ему взаимностью станет смыслом моей жизни, иначе зачем еще нужны друзья? Чтобы уметь поддержать в трудную минуту и переживать за друга, когда у него не всё хорошо. Кварц быстро отмирает, возвращая чашку на место, и смотрит на меня:
– Знаешь о моём увлечении?
А потом издает сдавленный смешок и грустно усмехается, понимая, что сказал глупость. Все знают, о чём я незамедлительно напоминаю ему:
– Ты устраиваешь сцены ревности, трудно не понять, что происходит. И твои родители переживают за тебя.
Почему бы временами мне просто не молчать? Миша всё время был рядом, вечно помогал мне со школьными делами. Я никогда не напрягалась из-за серьезных школьных проблем, потому что Кварц поддерживал меня в школе. В то время, как ко мне он мог обратится с любым интересующим его вопросом и просьбой помочь ему. Поэтому мы и стали друзьями. Ничего больше не было. Только взаимопомощь, но иногда мы весело смеялись вместе, опуская злые шуточки в адрес друг друга. Кварц с самого начала нашего общения был холоден со мной и не сдерживал себя, весело шутя каждый раз о моей несуразности. Понятно, что приняли меня не сразу, и мы до сих пор непросто общаемся. И этот разговор сейчас – это что-то новое для меня и для него, наверное. Никогда не разговаривали друг с другом о таких вещах. Рада заметить, что со временем наша дружба крепчает и превращается в нормальную, такую, какой она должна быть. Не смотря на это, я знаю Кварца очень хорошо, чтобы иметь смелость сказать следующее:
– Если совсем прижмет, обращайся. Посмеёмся вместе. Потому что алкоголь тебе не помогает.
– Хочешь, чтобы я плакался.
Я издаю смешок:
– Миш, нет. Я хочу, чтобы у тебя был друг, с которым ты смог бы поговорить об этом. Поверь мне, каждому такой нужен. Не важно, мальчик ты или девочка. И в твоём окружении я таких не наблюдаю.