В одной лодке

Анита начинает смеяться.

Анита. Правдивым? Как легендарный советский разведчик?

Оскар. Например!..

Анита. Правдивым! Да ведь в этом фильме все — ложь от начала до конца!

Чувствуется, что это утверждение задело его больше, чем все предыдущее.

Оскар. А ты-то откуда знаешь?

Анита. Я-то знаю. Я кое-что знаю…(Тихонько усмехается и продолжает смеяться довольно долго.) И в своих фильмах ты будешь отражать правду и бороться за независимость!.. По крайней мере, за духовную, культурную независимость!..

Оскар(еще более упираясь). Да, а почему бы и нет?

Анита(гримасничая). Ах эти чудные мечтания! Тут полслова, там слабый намек — и все счастливы. Публика рада, сами рады! А главное, все великолепно вяжется с образом и славой легендарного советского разведчика… Образ сильного мужчины! Супермена! Легендарный советский разведчик! Весь народ его знает! Весь многолюдный советский народ! Все двери перед ним нараспашку, все барьеры закрытых зон ему, легендарному, покоряются. Пожалуйста, пожалуйста, только после вас!.. Народ — увы- не может различить, где кончается актер и начинается образ, или наоборот, где кончается образ и начинается актер, средненький актеришка…

Оскар(с несуразной злостью). Сама ты средненькая актеришка! У тебя у самой непонятные обожатели!

Анита(на удивление спокойно). Ты ревнив. Ты просто ревнив.

Оскару наконец удается успокоиться.

Оскар. Может, когда-нибудь я и был ревнивым. Но сейчас уже нет. Больше нет… Потому что ты мне безразлична. Нет, более того — ты мне отвратительна! Меня тошнит от тебя! Я терпеть не могу твой запах, твою отвратную фальшивую улыбку!..

Анита. Продолжай, продолжай…

Оскар молчит.

Анита.

«Оно здесь, Гамлет. Гамлет, ты убит;
Нет зелья в мире, чтоб тебя спасти;
Ты не хранишь и получаса жизни;»

Пауза.

Оскар. Ты же знаешь, меня бесят твои цитаты. Вечно только цитаты и чужие тексты. Ничего своего!..

Анита(жестко). Знаю. Но не поэтому они тебя бесят… (Пауза.) Ты был и остался необразованным. Ты не помнишь… Ты не помнишь ни текстов, ни других важных вещей. (Вызывающе и выразительно декламирует.)

«Так вот цена твоей любви? В желаньях
Ты смел, а как джошло до дела — слаб.
Но совместимо ль жаждать высшей власти
И собственную трусость сознавать?
„И хочется, и колется“, как кошка
В пословице.»

Ну, продолжай: что дальше говорит Макбет?

Оскар. А, Макбет?

Анита. Могу поспорить, что не знаешь. Может быть, даже не читал. Макбет отвечает:

«Прошу тебя, молчи!
Решусь на все, что в силах человека.
Кто смеет больше, тот не человек.» (Громко и наигранно смеется.)

Оскар. Никакой я не Макбет. Я никого не собираюсь убивать.

Анита. Я тоже никого не собираюсь убивать…

Анита выдерживает долгую паузу.

Оскар. Но?

Анита. А тебе кажется, что я хотела продолжить это предложение? (Явно приготовилась к тексту роли и исполнению, с соблюдением всех ремарок.) «Неужели я уже так стара и безобразна, что со мною можно, не стесняясь, говорить о других женщинах? (Обнимает его и целует.) О, ты обезумел! Мой прекрасный, дивный… Ты последняя страница моей жизни! (Становится на колени.) Моя радость, моя гордость, мое блаженство… (Обнимает его колени.) Если ты покинешь меня хотя на один час, то я не переживу, сойду с ума, мой изумительный, великолепный, мой повелитель…»

Оскар(кричит). Перестань! Перестань! Прекрати!

Анита поднимается.

Анита. Я не дам тебе развод! (Пауза.) И у тебя никогда не будет нормальных чувств!

Оскар. У меня?… Почему?…

Анита. Тот, кто однажды продался…

Пауза.