Переступи в объятия немые.
Не так уж страшно, то паренья гнёт.
Страшнее не найти меня впервые.
Кто-то ей ответил…
Сползает прочь, то тихо тянет ветер,
Прозрачная, в узорах кисея.
Луна сияет! Кто-то ей ответил
Взаимностью. Но это был не я.
Но всё же был мой взгляд. Немного жадный, -
Жемчужный блеск не сомкнутых ланит
Пленит, волнует, словно дверь в парадной,
С волшебным звоном, тем, что в недрах спит.
Кивок спустя, как убран холст заката,
Ажурный плат потянет прочь с лица…
Овал был мил. Давным-давно. Когда-то.
Да и сейчас. Сквозь тучи и с крыльца.
Теперь же он… волшебно бел и светел,
И незаметен утром. Тешит ночь.
Тех, кто в пути, взбодрил, увлёк, приветил,
И указал дорогу, чтоб помочь.
Сползает прочь, то тихо тянет ветер,
Прозрачная, в узорах кисея.
Луна сияет! Кто-то ей ответил…
Взаимностью. Но это был не я.
Куда-то летят журавли
Куда-то летят журавли
Летят они в дальние страны
Летят за моря океаны
Подальше подальше от грешной земли
Куда-то летят журавли
Куда-то летят журавли
Туда, где их песня не спета,
Туда, где ушедшее лето
И солнца пожар затухает вдали
Куда-то летят журавли
Куда-то летят журавли
Их крылья прощально нам машут под солнцем
Они улетают, а мы остаемся,
А мы остаемся внизу и в пыли
Куда-то летят журавли
Куда-то летят журавли
Летят перелетные птицы
Они улетают, как жизни страницы
но память о них мы в себе сберегли
Куда-то летят журавли
Куда-то летят журавли
Уносят с собою мечты и рассветы
и прошлое счастье, и песни куплеты
прощальный их крик замолкает вдали
Куда-то летят журавли
Мартовский лёд
Мартовский лед, и примятые снега подушки
Молча луна затмевает искусственный свет
Звезды стоят, словно днем у подъезда старушки
Греют меня, пусть самих их давно уже нет…
Стук струны ласковой песни.
если быть, то быть вместе.
Что-то случилось? сердиться не надо.
просто со мной побудь рядом.
Мартовский лед, и примятые снега подушки
Молча луна затмевает искусственный свет
Звезды стоят, словно днем у подъезда старушки
Греют меня, пусть самих их давно уже нет…
Вздрогну я от звонка телефона
Щёлкну по клавише магнитофона,
Чтоб не вторгалась в мелодию чувств,
Музыка та, что срывается с уст…
Мартовский лед, и примятые снега подушки
Молча луна затмевает искусственный свет
Звезды стоят, словно днем у подъезда старушки
Греют меня, пусть самих их давно уже нет…
Ласковым словом тебя обнимаю.
Все же чужого тепла не бывает.
Если обижен – попробуй не злиться.
Мне без тебя не смеется, не спится…
Мартовский лед, и примятые снега подушки
Молча луна затмевает искусственный свет
Звезды стоят, словно днем у подъезда старушки
Греют меня, пусть самих их давно уже нет…
Маски
Ветер месит злое тесто из снежиночной махры,
То погонит резким всплеском,
то присядет на бугры,
То заставит куст клониться всё кудрявой головой, Не даёт остепениться ни былиночке одной…
Ну, ещё четыре взмаха – он ворвётся прямо в дом.
Ожиданье – символ страха,
только дело-то не в том.
Вот и я, подобно вьюге, расшвыряла всех и вся.
Без тебя поддаться скуке мне сейчас никак нельзя.
Без тебя замёрзло сердце, и пылает голова.
А во тьме всё время снятся: ты и все твои слова.
Звёздный свет омыт росою,
всем прохожим смотрит в лица.
Что его-то беспокоит? И кого найти стремится?
Раздаёт чужие ласки,
жив одним лишь только прошлым.
Щурит светленькие глазки,
не боясь казаться пошлым…
Своего тепла не тратя,
притворяясь лунным светом,
Он чужим сердечком платит
за холодные советы.
Если сам всё время в маске,
спать и то он в ней ложится.
То к кому в небесной тряске
может он расположиться?
Мы идём с тобою рядом,
маски скомканные в сумке.
И, давай, накормим ядом
все неискренние сутки…
Все!
Меж бредом и явью
Меж бредом и явью. В мороке13, дарованной печью.
Когда мне не спится. И если занять себя нечем.
Порывами ветра, что в мире живёт заоконном.
И тени скользят, и не кажутся чем-то знакомым.
Меж явью и бредом, порывами сорваны краски.
Я в поезде еду, по свету той лунной указки.
И те остановки, в которых лишь тамбура грохот,