— Развели тебя, как пацанку, ей богу. Тут такие асы ходят…Идешь по улице, один тебе грязь кинет на ботинки незаметно, а другой уже со щеткой тут как тут: «Мистер, давай почищу — пять рупий».
Я нахмурилась, но ведь доллары он не взял, а мог бы.
— А сколько ты за оправу выложила? Вот! Хозяин ему потом комиссионные отстегнет.
Но я не согласилась с этим. Старик ни с кем кроме меня из туристов не говорил. Но Сергей больше не стал надо мной смеяться, а предложил проехаться на экскурсию в одно очень интересное место. На следующий день я снова терпеливо просидела в офисе мистера Чапты полдня, но добилась выдачи нужных мне документов. А после Сергей привез меня в старую мечеть, где во дворе стояла огромная железная колонна.
— Загадка древней цивилизации. Если обнять ее руками — двести лет жизни гарантировано.
Конечно же, мне захотелось прожить двести лет, и я полезла обнимать колонну. Сделать это было не так просто — стоя спиной к колонне, надо было сцепить руки, но веселые индусы, дежурившие здесь как раз для такого случая, любезно помогали всем желающим.
— Гарантированное бессмертие за какие-то две рупии, — сказал Серега. — Красота!
Тут я решила подстраховаться и полезла к колонне еще раз, закрепить, так сказать, результат.
— Ну что, обмоем бессмертие? — спросил Сергей по дороге домой. Я кивнула головой. И тут он меня обнял, а я не стала сопротивляться. Мне было хорошо.
Глава 4
Питер встретил нас мокрым снегом.
— О, родная слякоть! — весело крикнул Сергей, — Здравствуй Родина!
Вилька стояла за стеклянной перегородкой, отделявшей таможню от простых смертных. Я помахала ей рукой.
— У тебя что, зубы болят? — спросила я, глядя на ее перекошенное лицо.
— Хуже, — она мрачно посмотрела на Сергея, который так и сверкал глазами.
Чтобы Вилька не среагировала на красавца — блондина… Значит, что-то и правда случилось. Я торопливо простилась с ним, пообещав позвонить при случае.
— Что стряслось-то? Фирма крякнулась или деньги отменили? — я пыталась развеселить ее. Но Вилька сосредоточено вела машину сквозь снежный буран.
— Хуже, — опять повторила она и добавила, помолчав немного, — Бабушка. — И опять замолчала.
— Что с ней? Заболела? Только не говори, что умерла. Это невозможно, — испугалась я.
— Хуже.
— Да что ты заладила — хуже, хуже. Или говори или не делай такое лицо, а то я решу, что произошла вселенская катастрофа.
Вилька мрачно посмотрела на меня.
— Дедушка объявился.
— Что? Как объявился? Он же умер или я что-то путаю?
— Умер…один, а другой объявился.
— Слушай, или ты говоришь толком или я тебя поколочу.
— Дедушка, который умер, был вовсе не мой дедушка, — терпеливо стала объяснять Вилька. — Это был просто бабушкин муж, а ребеночка, то есть папу моего, как теперь выяснилось, бабушка родила совсем от другого дедушки, прости господи.
— Так понятно теперь боле менее. А дедушка у нас кто будет? Ну не иначе, как алкаш какой-нибудь, иначе с чего тебе так злиться. Или я ошибаюсь? — я пыталась шутить. — Неужели богатенький Буратино из Америки?
— Именно, Буратино. В смысле — чурка.
— Это как? Какая чурка?
Вилька посмотрела на меня, ноздри ее раздувались.
— Китаец! Вот в каком!
— Что?! — я истерично хохотнула и тут же влепилась головой в торпеду. Вилька резко нажала на тормоза. Сзади раздалось оглушительное бибиканье, и нас быстро обогнал огромный джип.
— Ты что сбрендила? — я потирала ушибленное место рукой.
Вилька повернула ко мне совершенно белое лицо, руки сжимали руль так, что он скрипел.
— Китаец он, китаец, самый настоящий! — и зарыдала.
Толку от нее было мало, поэтому я села за руль и повезла нас к себе домой.
— Ну и чего ты так убиваешься? — спросила я, выслушав совершенно фантастическую историю, и напоив ее кофе.
— Если ты завтра узнаешь, что твой дедушка негр, ты обрадуешься?
— Ну, а что они не люди? А китайцы очень даже симпатичные. Брюс Ли, Джеки Чан…
— Перестань. Не до смеха, — и она уткнулась в подушку.
История, рассказанная Вилькой, действительно была фантастической. В середине пятидесятых дедушку, то есть уже не дедушку, а бабушкиного мужа, отправили служить на Дальний Восток. Конечно, красавицу жену он побоялся оставить дома одну и потащил за собой. И совершенно зря, как оказалось. Екатерина Альбертовна, тогда еще просто Катюша, устроилась медсестрой в госпиталь. И вот как-то к ним привезли раненого молодого китайца. Он переходил границу, и его подстрелили. По статусу он был нарушителем, военнопленным, но врачи считали его безнадежным, и махнули рукой, а Катюша продолжала за ним ухаживать и выходила, вопреки всем прогнозам. Когда китаец пошел на поправку, тут-то и вспыхнула их любовь. Лежал он в отдельной палате, так что влюбленным было раздолье, особенно в ночное дежурство. Как-то Катюша услышала разговор мужа по телефону, на следующий день китайца должны были перевести в другое место. Собрав кое-какие вещи мужа и немного денег, она отнесла это в госпиталь любимому. На следующий день особисты обломились — палата была пуста. Все. Больше они никогда не встречались.