Поездка намечалась на середину ноября. И вот свершилось. Аэропорт, таможня, пограничный контроль, подъем по трапу, взлет, потом в обратном порядке: приземление, спуск по трапу, пограничный контроль, таможня, аэропорт, автобус.
— Ты можешь представить, что мы в Париже? — взволновано прошептала Вилька, когда маленький микроавтобус въехал в черту города.
— Если честно, то не очень, — покачала я головой, вглядываясь в такой знакомый силуэт Эйфелевой башни. — Такое впечатление, что я сплю.
— Я тебя сейчас разбужу, — взвизгнула Вилька и принялась меня щекотать. В ответ я тоже завизжала.
— Тише, ведите себя прилично! — раздался окрик нашего «политрука». В поездке нас сопровождал преподаватель философии Сергей Петрович. Уже никто не помнил, за что он получил такое прозвище, но в этой поездке оно ему подходило, как нельзя лучше. — Что вы так шумите! — опять раздался его голос.
Бесполезно. Автобус наполнился гамом и смехом. Народ впал в эйфорию, и Сергей Петрович обреченно махнул рукой, отчаявшись восстановить порядок в танковых войсках.
Разместили нас в университетском городке, больше похожем на музей под открытым небом: тридцать семь зданий и каждое неповторимо.
Нам с Вилькой досталась небольшая уютная комнатка. Не успели мы освоиться, как в дверь постучали. Оказалось, что это наши соседки пришли знакомиться. Девушки с любопытством разглядывали нас, а мы их. Звали их Николь и Кло, сокращенно от Клотильды.
— Супер! — поразилась я, когда они ушли, пригласив нас вечером на какую-то вечеринку. — Впервые в жизни, не комплексую по поводу своего имени.
Потом была официальная часть. Нам устроили экскурсию по Сорбонне. В качестве достопримечательностей предъявили и могилу Ришелье.
— Подумать только, — пихнула меня в бок Вилька, — сам Ришелье.
— Ага, — кивнула я благоговейно.
А вот экскурсия в музей Дюма не порадовала: французы, оказывается, глубоко убеждены, что сюжет «Трех мушкетеров» тот спер у какого-то малоизвестного писателя.
— Это что ж, получается, — шепнула я Вильке на ухо, — крушение идеалов? Я же «Трех мушкетеров» в свое время до дыр зачитала.
— Увы, — грустно отозвалась подруга.
Ближе к вечеру, мы стали собираться на вечеринку.
— Так жить нельзя, — заявила она, скептически разглядывая мой хвост, скрученный бубликом на затылке. — Нет, можно, конечно, но не в городе Париже, — добавила она и достала расческу.
Волосы у меня длинные и от природы пепельно-русые. Я бы давно их отстригла, но в свое время пообещала отцу, что никогда этого не сделаю. Вот и маюсь с тех пор, закручивая всякие разновидности вороньего гнезда на макушке. Вилька долго терзала меня феном, сооружая на бедной моей голове нечто невообразимое.
— Блеск! — подвела она итог своих усилий. — Бог наградил такими шикарными волосами, а ходишь, как черт знает кто.
Я критически осмотрела себя и пожала плечами. Ну, красиво, кто бы спорил. Но каждый день себя так истязать — увольте.
Оглядев мои традиционные джинсы и толстовку, Вилька хмыкнула.
— Понятно, что уговаривать тебя надеть мое платье бесполезно? Ну, хоть джемпер вот этот возьми.
— Да, ну! — отмахнулась я. — Я его тебе испачкаю, потом сама же верещать будешь.
Все ж таки она заставила меня влезть в этот синий с белым принтом джемпер. Я окинула себя взглядом. Ну, ничего так. Все равно мою блеклую внешность никакими тряпками не улучшить. Вилька понимающе вздохнула и достала косметичку.
— А теперь немного волшебства, — приговаривала она, нанося на мою физиономию боевую раскраску. Я мысленно махнула рукой. Все равно меня тут никто не знает, пусть хоть клоунскую маску рисует.
Идти оказалось недалеко. Вечеринка проходила в баре рядом с кампусом. Народа в небольшое помещение набилось — пруд пруди. Тут и там мелькали знакомые лица студентов из нашей группы и даже Сергей Петрович сидел у стойки, без пиджака и галстука и прихлебывал пиво из кружки. Нам тут же сунули в руки по бокалу красного вина.
— О! Так ведь сегодня Бужеле нуво, — толкнула я Вильку локтем, вспомнив о ежегодном празднике молодого вина.
— О, ля-ля! — сверкнула синим глазом неугомонная подруга и тут же принялась подыскивать достойный внимания объект.