В качестве союзников в этот раз выступало одно из подразделений «Соколов пустыни», местного сирийского ЧВК. Командир их отряда, по каким-то собственным соображениям посчитав момент для наступления удачным, сообщил генералу федералов о готовности атаковать позиции духов. Свои заявления он сопроводил презентом в виде сшитого из чистого хлопка, а значит, дорогого мужского платка-арафатки. Генерал федералов, обрадованный стремлением сирийского командира к активным боевым действиям, пообещал обеспечить его мощной артиллерийской поддержкой и выделить штурмовые отряды русских легионеров.
Задачу ставили буквально с колес, федералов не сильно заботили проблемы солдат удачи — приказы они отдавали без оглядки на нормативные показатели. Мартину было проще, чем другим подразделениям легионеров: выгрузить весь возимый с собой инвентарь и боезапас небольшой группы, складировать, отогнать машину в укрытие — все это заняло не больше часа, и группа стала спокойно готовиться к выполнению боевой задачи. Ратнику и Бритому было гораздо сложнее. Совместить процесс разгрузки с одновременным занятием позиций по фронту и организацией наблюдения, учитывая количество и калибр вооружения и боезапаса к нему, было делом непростым. Плюс к этому надо было решать вопросы размещения и быта крупного подразделения. С учетом сроков, которые поставили федералы, это означало рвать жилы до третьего пота и орать до хрипоты. Но к вечеру минометы Бритого дали уже первый залп по целям, указанным с постов наблюдения Ратника, малокалиберные минометы штурмовиков тоже приступили к работе.
Ночь с присущей этой местности непроницаемой темнотой накатила быстро. Во мраке просматривались лишь очертания гор на фоне небосвода и размытые силуэты построек. В зоне боевых действий при наличии у обеих сторон минометов и ракетных установок правильная светомаскировка играет не последнюю роль, но выстроить ее грамотно смогли только русские. Для сирийских солдат она оставалась понятием относительным и выполнялась лишь до того предела, где заканчивался комфорт, поэтому в местах размещения союзников четко просматривались окна помещений, освещенных с помощью аккумуляторных батарей и генераторных установок, а по дорогам время от времени передвигались машины, озаряя путь перед собой фарами.
«Соколы» собирались атаковать позиции противника с рассветом, сразу после артиллерийской подготовки. На присутствии русских легионеров непосредственно на переднем крае они, как ни странно, в этот раз не настаивали — их вполне устроило бы планомерное и выверенное огневое воздействие минометами и надежный заслон от солдат удачи на флангах. Учитывая это, Ратник дал распоряжение Мартину отправить на передний край небольшую группу разведчиков для ведения наблюдения. Мартин приказал Зодчему вместе с частью его подразделения выдвинуться на передовую и занять позицию в боевых порядках союзников, а оставшимся разведчикам — разместиться в одном из пустовавших домов и, выставив охранение, ждать дальнейших указаний.
Мартин подошел к дому, где размещался Ратник, и, отодвинув полог плотной материи, протиснулся внутрь. Посередине комнаты стоял стол с разложенной на нем картой, которая освещалась маленьким светильником. Бритый был уже на месте, и Ратник сразу же после короткого приветствия рассказал о ближайших планах командования, из которых выходило, что никто не был до конца уверен, будут «Соколы» наступать или это очередной блеф. Обсуждение текущих вопросов продлилось не более получаса, так как все, что касалось наступления, было оговорено еще днем. Разговор на отвлеченные темы, в который плавно перешло совещание, был прерван мощным разрывом снаряда — судя по звуку, немалого калибра — не далее полукилометра от штаба. Байкал по рации, не сдерживая волнение, сообщил, что замечены еще две позиции со стороны духов, с которых были произведены выстрелы, по-видимому из минометов. Падение одной из мин сопровождалось мощным ярким всполохом пороховых зарядов, складированных на позициях минометчиков. Пороха запылали ослепляющим в окружающей темноте заревом. Бритый, скороговоркой отдавая по рации распоряжения, побежал к своей батарее. В эфир снова вышел Байкал, докладывая о вспышках выстрелов на вражеских позициях. Ратник тут же потребовал от него: