чувствовала на своем обнаженном теле, умирая под ними тысячами смертей, скрыты чарами.
- Я думала, они воюют между собой, - говорю я.
- А я думала, они безумны, внушают ужас и отвращение, - отвечает Кэт. - Мы обе ошибались.
Они недавно объединились. Слышала, их беспокоит Кровава Ведьма.
- Кристиан, - шепчу я, стараясь не думать о том, через что ему приходится проходить.
- Ты же знаешь, что он спас нас. А может и весь мир. Дэни колебалась, пытаясь выбрать между
своими сестрами ши-видящими и Ледяным Королем. Она бы не перенесла, если бы на ее совести
была гибель нашего аббатства. Его жертва спасла ее от этого ужаса. Мы в неоплатном долгу перед
ним.
- Что-нибудь известно о том, где он?
- Его дяди занимаются поисками. Все в аббатстве готовы помочь в спасении, если его найдут.
Меня ужасает то, что он сдался Ведьме, но вместе с тем и утешает. Ведь это значит, что человек,
которого я знала, все еще жив и, несмотря на безумие, в глубине души все еще заботится об
окружающем мире. Я делаю мысленную заметку обратиться за помощью к Бэрронсу. Он может
попросить у Риодана отправить кого-нибудь из Девятки на разведку. Мы не можем бросить
Кристиана и допустить, чтобы он подвергался пыткам и умирал снова и снова. За принесенную им
жертву, мы просто обязаны спасти его. То, что он страдает в руках садистки-Ведьмы, может лишь
усугубить безумие Темных. И мы должны спасти его до того, как он потеряет остатки своей
человечности.
Принцы поднимаются по лестнице. Не считая небольшой разницы в росте, они идентичны. Я не
плачу кровавыми слезами, хоть и смотрю на них в упор. И как я погляжу, Кэт тоже может безо
всяких затруднений разглядывать их. И взгляд её полон восхищения.
- Они уже насытились и могут контролировать себя, - мягко говорю я. Словно бешеные
животные после длительного заточения и голодания, они вселяли ужас, когда только прибыли в
Дублин. - Они изучают нас. Учатся у нас.
Я, конечно, понимаю, что надо успокоить овечку, которую ведут на убой, а то будет жестковато
мясо, но эти двое и так наихудшие из всех Темных, а теперь они ещё и прикидываются плохими
парнями. Девчонки будут слепо идти за ними, как те лемминги в своем суицидальном шествии в
пропасть16.
Они меня изнасиловали, вывернули наизнанку, отделили ум от тела и измельчили его. И они,
увы, чертовски горячи.
Я хочу их смерти.
«Да, да, да! УБЕЙ!» - книга снова пробуждается к жизни.
«Ясно помню... Ожиданье... Поздней осени рыданья...
И в камине очертанья тускло тлеющих углей...»
Мной завладевает ритм. Я тихо перебираю на языке кучу душевных рифм и ослепительных
аллитераций17, пока разглядываю Принцев, выстраиваю слоги, кирпич за кирпичиком, в мысленную
стену.
Мои насильники одеты как Бэрронс. Элегантно. Мужественно. Сексуально. Это меня бесит.
- Подонки, - тихо говорит Кэт. Она никогда не матерится. – Только представь, как мои девочки
среагируют на них? Один Круус чего стоит.
16 Что же до необычного явления среди леммингов собираться в полчища, то оно обусловлено моментом, когда в
период максимального роста их популяции, они вынуждены совершать миграции. Если на их пути встанет море, то
приличная часть стаи не успеет заметить, как окажется там, так как зверьки смотрят лишь на хвосты друг друга и идут за
ведущими. Поэтому если и ведущие увидят обрыв, то даже резко остановившись, не смогут остановить всю массу позади
бегущих, которые просто столкнут их и начнут падать сами.
17 Аллитерация — повторение одинаковых или однородных согласных в стихотворении, придающее ему особую
звуковую выразительность
Перевод сайта www.vamplove.ru
- Подонки, - соглашаюсь я
За перилами четыре длинных стола из вишневого дерева образуют квадрат.
Темные Принцы занимают одну сторону.
Бэрронс, Кэт и я располагаемся напротив.
Так хочется, преодолев разделяющее нас пространство, наброситься на них, но меня сдерживают
две вещи: они нужны Бэрронсу живыми, и я боюсь снова отключиться. Ну и то, что Кэт по-
человечески уязвима.
Через мгновенье, Риодан устраивается в кресло рядом. Теперь мы с Кэт зажаты между
Бэрронсом и им, их властность почти осязаема. Он запускает руку в густые, темные, коротко
стриженные по бокам волосы и смотрит на меня своим ясным, оценивающим взглядом. Но на меня
этот взгляд не действует. Точеные черты его лица не тронуты временем. Он прекратил стареть, когда