Однако этим утром, даже окончательно проснувшись, Дженнер не стала сразу же подниматься, а продолжила дремать, убаюканная темнотой и легким покачиванием лайнера. Постепенно она осознала, что причина темноты вовсе не раннее время суток, а натянутое на голову одеяло. Она согрелась от макушки до пят и чувствовала себя довольной и... не прикованной наручниками.
Дженнер как ошпаренная выскочила из-под одеяла.
Первой отчаянной мыслью стала надежда, что в номере она одна. Воображение мигом подсказало, что все произошедшее было страшным сном или что за ночь наблюдений шпионы получили достаточно сведений и всей шайкой смылись на подлодке, или что-нибудь в этом духе. Упование развеялось как дым: Кэйл сидел поблизости на том самом стуле, к которому приковал ее накануне.
На нем были наушники, но, едва Дженнер вскочила на ноги посреди кровати, похититель оглянулся и коротко бросил:
– Прорвало.
Удрученная, Дженнер скорее с силой, чем с грацией бухнулась обратно на постель.
– Как ты снял наручники, не разбудив меня?
– Ты спала, словно граф Дракула в яркий полдень. Я подумывал окропить тебя водичкой, но слишком дорожу тишиной и спокойствием.
А он побрился: с подбородка исчезла синева. Неужели принимал душ, оставив ее в спальне одной? Устроил проверку ее лояльности? Или при попытке к бегству обнаружилось бы, что под дверью дежурит Бриджит и следит, не взбрыкнет ли заключенная? Или же никаких игр не было, и Бриджит просто присутствовала здесь и присматривала за ней? Наверняка последнее: трудно представить, чтобы Кэйл хоть что-то отдал на волю случая, если его работа настолько важна, что оправдывает все эти противозаконные выходки. Будь Дженнер на его месте, точно не стала бы искать дополнительных приключений.
Кэйл сменил одежду: теперь он был в брюках цвета хаки и ярко-голубой шелковой рубашке, приглушавшей синеву его глаз до фантастического оттенка. Должно быть, Бриджит принесла одежду из номера, в который он вселился с Тиффани. Дженнер удивлялась, как это она умудрилась не проснуться, когда вокруг кипела такая бурная деятельность.
И тут до нее дошло еще кое-что, от чего перехватило дыхание: Кэйл таращился на ее грудь, поднимавшуюся под легкой тканью топа.
Дженнер нелегко было смутить, но на этот раз ее лицо вспыхнуло. Ночью ей было наплевать на отсутствие лифчика, но она наконец выспалась и – более того – спала рядом с этим типом. Сама она всю дорогу куталась в одеяло, но Кэйл-то по большей части оставался почти обнаженным, а такое рельефное тело забыть непросто. Дженнер пообещала себе приложить к этому все усилия.
А может, и нет. Она вдруг обнаружила, что тычет в него пальцем.
– Даже не надейся, что я поддамся стокгольмскому синдрому и проникнусь симпатией к своему похитителю. Понял?
– Боже упаси, – хмыкнул похититель. – Не хочешь, чтобы на тебя пялились, нечего трясти сиськами перед мужиком. Хотя у тебя и трясти-то особо нечем... ну так подрагивать.
– Не твое дело, чем я там трясу. Просто держи глазки кверху. – Разговор вел в никуда, и Дженнер сменила тему. – Cобираюсь принять душ и вымыть голову, поэтому подзадержусь в ванной.
– Долго не плескайся, – распорядился Кэйл, бросив взгляд на часы. – У тебя сорок минут.
Это ее взбесило, потому что его время в ванной никто не ограничивал. Пружинистой походкой она подошла к гардеробу и вытащила комплект одежды. Принадлежности для мытья никак не находились, и Дженнер раздраженно начала рыться по встроенным шкафчикам.
– Что ты там делаешь?
– Ищу шампунь и прочее.
– Все уже в ванной. Разве ты вчера не заметила, когда умывалась?
Прошлой ночью она почти не соображала от недосыпа и, разумеется, ничего не заметила. Даже почистила зубы, не заморачиваясь вопросом, как на полочке очутились ее щетка и зубная паста. Она подхватила вещи и исчезла в ванной, громко хлопнув дверью. Все необходимое действительно оказалось на месте: от лосьона до лака для волос. На полке под раковиной стоял шампунь.
Значит, сорок минут? Дженнер подумывала запереть дверь, но не хотела провоцировать тюремщика: он мог в отместку потребовать, чтобы она постоянно держала дверь открытой, а такого ей уж точно не надо. Санузел остался единственным местом, где можно побыть наедине с собой. Лимит времени означал, что вволю поотмокать в джакузи не получится, но она и не причисляла себя к любительницам этого занятия. Как правило, она просто запрыгивала в душ и как можно быстрее выскакивала обратно, и сейчас сделала то же самое. Ей бросили вызов, и она с готовностью его приняла.
Ванная комната была оборудована хорошим феном. Волосы Дженнер были подстрижены довольно коротко, поэтому сушка не заняла много времени, тем более что стиль прически не требовал тщательной укладки. Макияжем она тоже ограничилась самым простеньким: тени, тушь и блеск для губ. И вышла из ванной гораздо раньше, чем истекло отведенное время.
Кэйл приподнял бровь, что ее чертовски разозлило, потому что сама она так не умела, и неторопливо глотнул кофе.
Кофе. Внимание Дженнер переметнулось со скоростью медведя, увидавшего мед. У нее уже начинала шуметь голова, возвещая о потребности в свежей дозе кофеина.
– А еще есть?
Кофе также мог означать пищу. Дженнер мало ела накануне, а с привычного ей времени завтрака уже прошло несколько часов. Взгляд на часы подсказал, что и пора ланча миновала.
– У тебя есть время выпить чашечку, – решил Кэйл, поднимаясь. Он оглядел оборудование для прослушки, по-видимому, убеждаясь, что все работает, и препроводил ее в гостиную. Небольшой обеденный уголок находился справа, в укромной нише неподалеку от двери. Поднос с кофейником, еще одной чашкой и набором сахарниц и креманок стоял в центре круглого столика.
– Садись, – приказал Кэйл и, когда Дженнер послушалась, ловко приковал ее наручниками к ножке стула.
Она мысленно закатила глаза, не отрывая взгляда от кофейника. Еды в зоне видимости не наблюдалось, но сейчас кофе был номером один в ее списке приоритетов. По крайней мере на этот раз мучитель защелкнул наручники на левой руке. Придвинув чашку к себе, она налила кофе и с благодарностью отхлебнула.
Всего четыре глотка, и в дверь постучали, а полсекунды спустя замок щелкнул и вошла Бриджит, громко объявляя о своем прибытии.
– Учебная тревога через пять минут, – сообщила стюардесса, закрывая за собой дверь.
Так вот откуда ограничение времени на мытье. Мог бы и объяснить. Дженнер укоризненно посмотрела на Кэйла, пока тот доставал из кармана ключ и освобождал ее от оков.
– Меньше чем полчашки кофе. Стоило ли ради этого заморачиваться с наручниками? – огрызнулась она.
– Держать тебя в узде стоит любых заморочек. А теперь будь паинькой, – приказал он, бросая на нее суровый взгляд, означавший, что речь зашла о деле.
– Выкуси, – бросила она в ответ, вставая из-за стола.
Бриджит закашлялась, но звук подозрительно смахивал на смех.
Кэйл прищурился.
– На твоем месте я бы воздержался от упоминания об укусах, – посоветовал он, поймав руку Дженнер.
Бриджит прошла в спальню и вернулась с парой хранившихся в шкафу оранжевых спасательных жилетов.
– Когда загудит сирена, берите ИПС и идите к сборочному пункту номер три. План эвакуации висит с обратной стороны двери.
Дженнер не допила кофе и умирала от голода. Она гораздо охотнее позвонила бы в обслуживание номеров и назаказывала всякой еды вместо того, чтобы тащиться на какой-то дурацкий сборочный пункт.
– А откосить никак нельзя?
– Нет, – нахмурилась Бриджит. – Учебная тревога – штука серьезная. Ее обязаны проводить в первые же сутки плавания. Состоится перекличка, и всех отсутствующих будут отыскивать и приводить на их пункт сбора.