Она не просто хотела сходить без спроса в туалет, а хотела – горячо желала! – показать Кэйлу, что может обойти его дурацкие предосторожности. Ей хотелось ткнуть его лицом в тот факт, что он не такой уж и крутой. Господин и повелитель выискался, мать его!
Дженнер схватилась за ручку кончиками пальцев, задержала дыхание и медленно-медленно потянула на себя. Она стояла в неудобной позе, и мускулы уже начали подрагивать от столь длительного напряжения. Если бы ящик выдвигался в ее сторону, все прошло бы гораздо легче, но приходилось открывать его сбоку, отчего рука в неестественном положении затекла.
Вот оно! Достаточно. Дженнер замерла, чтобы убедиться, что тихий звук вытягиваемого ящика не разбудил Кэйла. Но тот продолжал спать, и она осторожно потянулась за ключиком, лежащим на блокноте. Миссия еще не завершена, еще нужно расстегнуть наручники, не разбудив сторожа, но Дженнер уже охватило сладкое чувство победы. Вот тебе, получи, конь с яйцами!
Кэйл без предупреждения дернулся, схватил Дженнер закованной рукой и повалил на спину, а затем рухнул на нее всем своим весом, впечатав в матрас. Прежде чем она смогла издать хоть писк, он легко вытащил ключ из ее сжатого кулака. Что за черт?! Его дыхание всю дорогу оставалось ровным, он ничем не выдал, что не спит. Это несправедливо, нечестно!
– Куда-то собралась? – спросил Кэйл немного сиплым голосом.
Подлинное отчаяние заставило Дженнер с силой ткнуться ему в плечо. О боже, он сильнее надавил на нее и…
– Я сейчас на тебя написаю! – яростно выкрикнула она.
На секунду Кэйл замер, а затем насмешливо сказал:
– Такой угрозы я еще не слышал.
– Это не угроза! – вновь взбрыкнула она. – Пусти меня немедленно!
Наконец он понял, что подопечная не шутит, почти вскочил с нее и встал рядом с кроватью, неизбежно потащив Дженнер за собой. Сжав зубы, она отчаянно боролась.
– Прекрати дергать меня, идиот, и расстегни уже эти чертовы наручники!
Кэйл быстро зажег лампу и снял с нее «браслеты». Освобожденная Дженнер ринулась в ванную и захлопнула дверь. Она едва успела, подгоняемая мыслью, что Кэйл следит за ней и, скорее всего, пошел следом и теперь стоит под дверью.
Несколько минут спустя, решив, что с нее достаточно, она распахнула дверь и с яростью в глазах выскочила из ванной. Как и предполагалось, Кэйл стоял на пороге, и она врезалась в него раньше, чем он смог что-то предпринять, кроме как обхватить ее за талию. Дженнер подалась плечом назад и с силой пихнула Кэйла в грудь. Не то чтобы удар был весомым или обеспечил ей мало-мальское преимущество, но по крайней мере Кэйл отступил на шаг назад, прежде чем вновь обрел равновесие.
– Ты во всем виноват! – яростно прошипела Дженнер, настолько злая и смущенная, что почти дымилась от гнева. – Я ничего не хотела пить вечером, но нет же, ты настоял, что мне следует выпить коктейль, чтобы наше представление выглядело естественно и мне, естественно, среди ночи понадобилось в туалет! А ты приковал меня к себе, и в результате я не могла туда попасть! Клянусь, если ты снова так со мной поступишь, я просто написаю на тебя, не слезая с кровати, и избавлю себя от этих страданий!
На его губах заиграла слабая улыбка.
– Не смейся, – предупредила Дженнер, вздернув подбородок и сжав кулаки. – Не смей смеяться!
Кэйл вытянул руку и перехватил ее кулак до того, как она сумела нанести удар, и, будь он проклят, вновь защелкнул на ее запястье наручники! Кипя от ярости, она позволила отвести себя назад в постель. Если гаденыш вздумает пошутить, она убьет его голыми руками.
Он не переставал улыбаться, но по крайней мере, ему хватило ума ничего не говорить. Дженнер залезла в кровать, а Кэйл поднял с пола одеяло и накрыл ее. Он выключил свет и лег рядом. Выждав какое-то время, спросил:
– Почему ты просто не разбудила меня? – Возможно, он так долго молчал, чтобы суметь задать этот вопрос нормальным голосом.
– Потому что взрослой женщине не нужно просить разрешения, чтобы сходить в туалет, – бросила Дженнер. Она ни на минуту не успокоилась и, судя по тому, что сейчас чувствует, пройдет не меньше пары месяцев, прежде чем сумеет остыть.
– В таких обстоятельствах, как сейчас, взрослая женщина именно это и должна была сделать. – В его тоне послышалось недовольство. – Ты и впрямь надеялась, что сможешь растрясти кровать, нависнуть надо мной и украсть ключ, не разбудив меня? Просто потормошить меня за плечо было бы намного быстрее и менее, хм, чревато.
– Мне не хотелось прикасаться к тебе, козел.
– Но в итоге тебе пришлось довольно близко со мной соприкоснуться, так что, я бы сказал, твой план не сработал.
Дженнер не хотелось вспоминать те секунды, когда он так сексуально вжимал ее в матрас своим тяжелым почти обнаженным телом. Ее ноги тогда были раздвинуты, и несколько томительных секунд она чувствовала прикосновение его отвердевшего члена к своей промежности.
Следует ли придавать значение тому, что Кэйл не воспользовался ситуацией? Дженнер осознала, что в те минуты не боялась, что он это сделает. Ей ни капельки не было страшно. Отчего-то по прошествии дня она перестала бояться своего похитителя.
Глава 19
ДЖЕННЕР ПРОСНУЛАСЬ В ПО-ПРЕЖНЕМУ ПЛОХОМ НАСТРОЕНИИ.
Второе утро подряд она по пробуждении обнаруживала, что одна в постели, и, кроме того, проспала момент снятия наручников, тогда как сама даже не сумела вытащить из ящика долбаный ключ, не разбудив Кэйла Трейлора. Он, казалось, получал удовольствие, снова и снова доказывая, что она не способна контролировать даже простейшие ситуации, что она абсолютно беспомощна. Уже давно Дженнер ни в чем ни от кого не зависела, и ей ужасно не нравилось сложившееся положение. Но нравится ей это или нет, Кэйл вынудил ее подчиняться ему до тех пор, пока круиз не закончится и она не покинет проклятый лайнер.
Он, вероятно, посиживал в гостиной, допивая последние капли кофе и поедая последний круассан, вместо того чтобы разбудить ее и предложить позавтракать. Если же он отсутствует, там сидит кто-то другой — она ведь не может носа высунуть из каюты без сопровождения конвоира. Лучше бы Кэйл ушел, потому что иметь дело с Фэйт и Бриджит все-таки легче, чем общаться с ним.
Дженнер не торопясь приняла душ, надела один из своих любимых нарядов – бирюзовые капри из хлопка с шелковой нитью и открытый белый топ с такой же бирюзовой отделкой. На ногах открытые сандалии, которые стоили больше, чем Дженнер когда-то зарабатывала за две недели. Из украшений она выбрала платиновые сережки, пару браслетов и колечко с маленьким бриллиантом. Наряд придал ей уверенности, так как она знала, что выглядит в нем хорошо. Кэйл об этом не догадывался, но стиль ее одежды был своего рода вызовом ему. Будь она проклята, если поддастся, если отступит в тень, если станет мисс Покорностью или мисс Тихоней. О, она, разумеется, продолжит подыгрывать ему на публике, потому что должна помнить о Сид, но наедине… совсем другое дело.
Узница выплыла из спальни и обнаружила Кэйла за круглым обеденным столом, вокруг которого стояли четыре обитые тканью стула.
На столе – большой продолговатый поднос с кофейным сервизом и двумя блюдами, накрытыми крышками. Слева от Кэйла отодвинутая почти пустая тарелка, справа – чашка кофе, перед ним раскрытый ноутбук, и, конечно же, наушник был на своем месте.
Кэйл поднял взгляд, когда она вошла, набрал команду на клавиатуре и вытащил наушник.
– Завтрак, – указал он на поднос. – Еще довольно теплый. Принесли, пока ты принимала душ.
Дженнер не знала, что хуже – отказаться от еды совсем или съесть завтрак, который Кэйл заказал, не поинтересовавшись ее предпочтениями. Выбрав для начала кофе, она перевернула вторую фарфоровую чашку – никакой пластмассы на борту «Серебряного тумана» – и налила в нее горячий, душистый напиток. Кэйл молча наблюдал, как она с удовольствием сделала глоток, прежде чем снять с блюд крышки и посмотреть, что под ними.
Заурядность угощения несколько разочаровала: тост из цельнозернового хлеба, яичница, картофель, бекон. Она ожидала чего-то отвратительного, вроде холодной овсянки или яиц всмятку. Овсянка была бы еще терпима в горячем виде, но ничто не могло заставить Дженнер съесть яйца всмятку – не важно, насколько красивы были приборы, предназначенные для разбивания скорлупы и вычерпывания содержимого. Она бы не удивилась, если бы злоумышленник заказал для нее и холодную овсянку, и яйца всмятку, но он сумел ее впечатлить. Добрый традиционный завтрак выглядел почти … предложением мира.