Ее сланцы и шляпа лежали на песке, прикрытые аккуратно сложенной одеждой, инвентарь для сноркелинга она держала в руке. Дженнер смотрела на воду, зачарованная красотой волн… а, может, просто гадала, не утопит ли ее Кэйл, когда они заплывут на глубину. Нельзя сказать, чтобы она не давала ему к тому повода.
– Не волнуйся, – произнес Кэйл, шагнув к Дженнер. – Если с тобой что-то случится, я первым попаду под подозрение. Здесь и сейчас ты в полной безопасности.
Она закатила глаза.
– Большое спасибо. Ты настоящий джентльмен.
В голосе прозвучал неприкрытый сарказм. Ну вот, теперь они оба знают, что он не собирается причинять ей боль, а она не собирается ему досаждать, как обещала. По крайней мере пока они на публике и пока работа не сделана. А вот после... После они с Дженнер Редвайн непременно сведут счеты.
Это будет славная битва. Кэйл ждал ее больше, чем что-либо еще в своей жизни, даже больше, чем свой первый автомобиль на шестнадцатый день рождения. Он надел маску и вошел в воду, оглянувшись проверить, не отстает ли Дженнер. Она не отставала и вслед за ним надела маску, когда зашла поглубже.
Его взгляд скользнул по линиям ее тела – он не мог не смотреть. Не то чтобы он раньше не видел ее в обтягивающей одежде. У Дженнер имелось несколько облегающих платьев и еще один купальник для бассейна. Но бикини, с мужской точки зрения Кэйла, слишком походило на нижнее белье, и видеть едва прикрытую, обнаженную кожу было для него сущим мучением.
Скоро. Скоро работа закончится. И тогда у них с Дженнер состоится долгий разговор.
* * * * *
ДЖЕННЕР ПОСТАРАЛАСЬ ОТРЕШИТЬСЯ ОТ ЗАБОТ и насладиться купаньем, но это было трудно, ведь Кэйл как всегда отирался поблизости. Неужели он ждет, что она уплывет от него на свободу? Она строго укорила себя за напрасную придирку. Нет, сегодня он не чрезмерно опекал ее, просто держался неподалеку из соображений безопасности. Пора бы ей привыкнуть, что охрана всегда под боком, и не реагировать так остро на его близость. Но она реагировала и ничего не могла с собой поделать.
Волей-неволей Дженнер то и дело думала о презервативе, спрятанном в ее бельевом ящике. Да и как не думать? Именно этот презерватив сделал воображаемую возможность вполне реальной и даже чуть ли не неизбежной.
Дженнер скользила у самой поверхности воды и смотрела, как разноцветные рыбки мелькают под ее телом. Ей нравилось чувствовать океан на своей коже, нравилось рассекать воду махами рук и мягкими толчками ног. Казалось, она стала частью огромной стаи тропических рыб, стала частью океана. И почти забыла о Кэйле. Полностью выбросить его из головы не получалось, зато почти удалось отрешиться от того, что она пленница и вынуждена спать в наручниках и изображать из себя невесть что, пока жизнь Сид находится под угрозой. Вода ласкала кожу, множество рыб кружилось вокруг, и на душе у Дженнер воцарился мир и покой. Если бы можно было остаться здесь...
Она подняла голову из воды, оглянулась назад и обнаружила, что течение отнесло ее от берега неожиданно далеко. Тем не менее удалось нащупать ногами песчаное дно. Кэйл, разумеется, нарисовался неподалеку и, когда она встала, тоже встал. Дженнер стянула маску и полной грудью вдохнула свежий воздух.
Они были далеко-далеко от всего, одни-одинешеньки на всем белом свете, и она устала гадать, устала играть в игры. Ее жизнь не игра, и жизнь Сид тоже не игра. Она имеет право урвать хоть немного правды.
– Я не дура, – заявила Дженнер.
Кэйл снял маску, встряхнул головой, и брызги полетели в разные стороны. Он был на голову выше Дженнер, весь мокрый и в отличной физической форме — лучших форм ей видеть не доводилось. Сейчас он выглядел особенно привлекательно — почти обнаженный и влажный. Кэйл стер капли воды, стекавшие по лицу.
– Я и сам это понял.
– Ты можешь доверять мне, – продолжила она. – Перестань обращаться со мной как с пленницей.
– Хочешь не хочешь, но ты и есть пленница.
– Не будь упрямцем, – рассердилась Дженнер. Потом постаралась изобразить жест перемирия. – Вы, ребята, на светлой стороне силы, так? Я умею наблюдать. Умею складывать головоломки. Ларкин – мерзкий тип, проворачивающий грязные делишки. Вам что-то от него нужно. Я все понимаю.
На лице Кэйла застыло непроницаемое выражение, не позволяющее прочитать его мысли.
– Спасибо, конечно, за понимание, но это ничего не меняет.
Дженнер чуть не лопнула от досады. И как он умудряется всякий раз так чертовски все усложнить.
– Отправляйся-ка ты плавать во-о-он туда, – сказала она сквозь стиснутые зубы и помахала рукой.
– Мне и здесь неплохо.
– Я могу облегчить тебе жизнь, а могу и усложнить.
– Я тебе тоже.
Нет, он просто невыносим.
– Болван несчастный! – крикнула Дженнер, снова надела маску и, отвернувшись от Кэйла, мягко погрузилась в воду. Но даже сквозь толщу воду она услышала его смех и приглушенный всплеск, свидетельствовавший, что тюремщик последовал ее примеру.
Дженнер качалась на волнах — не двигалась, не барахталась, просто лежала. Она хотела верить Кэйлу, хотела, чтобы он верил ей. Разве это желание не скромное? Скользя по воде, дотрагиваясь до ярких рыбок, которые тут же бросались от нее врассыпную, Дженнер позволила себе расслабиться и просто отдаться течению. Она старалась прекратить волноваться, прекратить думать. Вот тут-то и началось, когда она ослабила бдительность, — старые воспоминания принялись всплывать на поверхность, и Дженнер затерялась в другом времени и в других обманах.
Удивительно, как быстро и легко вернулись прошлые переживания. Оказалось, что все эти годы в ней стойко сохранялись прошлые предательства. Сохранялись вечные опасения, что ею воспользуются и причинят боль, заставлявшие ее сторониться людей, кроме самых проверенных, кроме Сид и Эл. Нет, больше она никого не допустит в свою жизнь, ни за что не ослабит надолго защиту и никому не позволит разбить себе сердце. Ни мужчине, ни подруге.
Она не горевала по Дилану и даже по собственному отцу, но вот Мишель — совсем другое дело. У нынешней Дженнер и нынешней Мишель едва ли нашлось бы что-то общее, но, к своему удивлению, Дженнер скучала по старой подруге, будто они поссорились только вчера.
Экстремальные переживания прошедшей недели вдруг умалили давние обиды. Долгое время Мишель была важной частью ее жизни, и пусть те дни давно миновали, пусть прошлого уже не вернуть, Мишель скрасила ей трудные времена хотя бы тем, что была рядом. И даже представься Дженнер такая возможность, она бы не отказалась ни от одного прожитого дня.
Несколько лет назад она ушла от Мишель, ни разу не оглянувшись. Когда все закончится – а с каждым днем она все больше убеждалась, что в конце концов они с Сид целыми и невредимыми снова будут вместе, – неужели она расстанется с Кэйлом так же легко, как с прошлой жизнью? Неужели так же запросто вычеркнет его из своих мыслей и, да, черт возьми, из своего сердца?
А есть ли у нее хоть один шанс на что-то другое? Хоть какой-то выбор? Ведь вполне может статься, что в одно прекрасное утро она проснется и обнаружит, что Кэйл исчез, испарился из ее жизни так же внезапно, как в ней появился.
Дженнер опять вспомнила Мишель, их пирушки, болтовню, споры, улыбку подруги. Все-таки хорошего у них было больше, чем плохого, и, как ни трудно в этом признаться, она ничего не забыла. Это часть ее прежнего «я», хотя сейчас она изменилась. Даже Дилан и Джерри, преследуя свои цели, сделали ее той, кем она стала. Дженнер не горела желанием вновь встретиться с кем-либо из них, но сейчас, колыхаясь в фантастической бухте, словно из другого мира, она простила им прошлые обиды.
Когда она поднялась из воды, Кэйл снова оказался рядом. Кроме них на пляже никого не было, но это, скорее всего, ненадолго.
Дженнер направилась к нему, неторопливо и спокойно шагая против течения, вода плескалась у ее груди. Стянув с себя маску, она встряхнула волосами.
– В тот первый вечер на корабле ты заставил меня поцеловать тебя, помнишь?
Он тоже снял маску и взглянул на нее исподлобья.