На минуту стало тихо. Чарльз пытался успокоить сердце, которое рвалось из груди.
— Правда?
— Правда, старина. Ты можешь первым поздравить нас.
Чарльз посмотрел на озеро, где одинокий лебедь медленно проплывал через тростник.
— Поздравить вас?
— Как? Ты еще не понял?
Говард взял Давину за руку и повел к брату. Она шла, опустив глаза и дрожа всем телом.
— Сегодня утром я попросил руки мисс Шелфорд и... это неземное создание ответило мне согласием. Слышишь, брат? Мисс Давина Шелфорд станет моей женой.
В гостиной Прайори-Парка было тихо. Давина сидела у окна, сложив на коленях руки, и просто смотрела на отца, который стоял у камина спиной к огню.
Когда большие часы в холле пробили семь, лорд Шелфорд достал из кармана жилета свои золотые, поднес их близко к глазам и удовлетворенно кивнул. Он вернул часы обратно в карман и замер в ожидании, соединив руки за спиной. Вскоре послышались звуки съезжающихся к дому карет.
Местное дворянство выбрало Прайори-Парк местом встречи для обсуждения ситуации грабежей, которые в последнее время захлестнули округу. В том числе собирались поговорить и о нападении на лорда Дэлвертона.
Лорд Шелфорд узнал об этом случае только через два дня после возвращения Чарльза. Он оценил благородство старшего брата, видимо, счевшего неуместным упоминать о происшествии в такой праздничный день.
Кроме того, лорду Шелфорду стало крайне неловко за свои недобрые подозрения относительно того, каким человеком является Чарльз. Зря он тогда сказал, что в Лондоне трудно сосредоточиться на чем-то одном.
Ведь если бы Чарльз не уехал или если бы писал, как и обещал, Давина не поддалась бы чарам младшего из братьев.
Он был ошеломлен, когда она объявила о своем желании принять предложение Говарда, ведь готов был голову дать на отсечение, что дочь больше расположена к старшему брату, но подумал, что такова уж природа молодых женщин!
Лорд Шелфорд сразу же отправил в Ларк-Хауз письмо, в котором выразил свое негодование по поводу происшедшего инцидента и предложил любую возможную помощь в поимке преступников.
После было принято общее решение, что необходимо предпринимать какие-то меры.
Давина прислушивалась к дверному звонку, который не умолкал. К дому подъезжали все новые и новые кареты.
Первым в гостиной появился сэр Винсент Клаф. Вскоре за ним последовали лорд Монтли, лорд и леди Кристон, преподобный Джи и множество других джентльменов и их жен со всей округи.
Когда все расселись на диванах, креслах и кушетках, которые специально снесли в гостиную, подали напитки, принесли подносы с канапе. В камине весело играли языки пламени, и, если бы не мрачные лица присутствующих, постороннему человеку показалось бы, что все эти почтенные господа собрались на светский раут.
Давина сидела в стороне от всех, почти неразличимая на фоне неосвещенного окна.
В гостиную торопливо вошла тетя Сара, щеки у нее горели. Несмотря на то что ее карету сопровождали оба племянника, она, опасаясь нападения, прихватила с собой саблю своего отца и даже отказывалась отдать ее Парфитту, который встретил ее в холле.
Сразу за тетей Сарой вошли Чарльз и Говард.
Давина заметила, что при появлении Говарда ее отец слегка поморщился.
Она знала, что он был озадачен и разочарован ее выбором, даже могла себе представить его мнение по этому поводу.
Чарльз не только гораздо интереснее своего брата как человек, но к тому же именно он является носителем фамильного титула!
Она вздохнула, провожая глазами Чарльза, который быстро пересек комнату и занял свое место.
Говард тем временем остался стоять в дверях, ища глазами Давину. Лорд Шелфорд кивком головы указал ему, что она сидит у окна, и Говард направился к ней, чтобы поздороваться.
Узнав, что она не хочет покидать свой укромный уголок, он поцеловал ей руку и поспешил присоединиться к брату.
Скрипнула дверь, и в гостиную скользнула знакомая фигура.
Джед не стал садиться, а прошел вглубь и остался стоять, прислонившись плечом к стене и скрестив на груди руки.
Давина не видела Джеда со дня встречи на террасе. Именно он первым прервал молчание после того, как Говард объявил о помолвке, и слова его были странными.
— Бог дает тем, кто и так имеет, — сказал он с насмешливой улыбкой. После этого он залпом выпил шампанское, вскочил на лошадь и с такой силой ударил ее каблуками в бока, что она заржала от боли и сорвалась с места.