Для Давины это было новое, незнакомое переживание.
Подняв глаза, она заметила за одной из стеклянных дверей, ведущих в гостиную, своего дворецкого. Наверняка он видел, как она прибыла верхом на вороном жеребце.
На улице уже так потемнело, что в доме зажгли лампы, и дворецкий, который торопливо открывал перед Давиной дверь, держал в одной руке горящую свечу.
Давина кивнула ему, сбросила шаль и сняла шляпку. Направляясь к себе, она вдруг вспомнила о могильной плите, обнаруженной в лесу.
— Парфитт, — повернулась она, обращаясь к дворецкому.
— Да, мисс?
— Вам знакомо имя... Фэлк? Эвелин Фэлк?
Парфитт смотрел на нее не мигая.
— Нет, мисс.
У Давины не было уверенности, что он сказал правду, но продолжать разговор не имело смысла, поэтому она развернулась и взбежала по лестнице.
Оказавшись в своей спальне, она позвонила Джесс и уселась за туалетным столиком. Прическа вся растрепалась, мокрые волосы беспорядочно свисали на плечи. Веки от ветра и слез воспалились, лицо покраснело, как... как вареный рак. Можно представить, что о ней подумал Чарльз!
Она в задумчивости расчесывала спутавшиеся волосы, когда в комнату вбежала Джесс.
— Вам нужно было дождаться меня, мисс.
Какое-то время Давина молча смотрела в зеркало на отражение своей камеристки.
— Джесс, ты когда-нибудь слышала имя Эвелин Фэлк? — спросила она.
— Нет, мисс, — слишком быстро ответила Джесс, зацепив при этом мимолетным взглядом портрет на стене.
Взор Давины уловил смятение камеристки, и она все поняла. Мысли о недавней встрече с Чарльзом Дэлвертоном разом вылетели из головы.
Печальная романтическая молодая женщина, изображенная на портрете, несомненно была той, что покоилась в одинокой могиле в глухом лесу.
Это и есть Эвелин, заблудшая жена.
На следующее утро Давина проснулась с сильной мигренью и болью в горле.
Но она все же оделась и направилась в гостиную. Днем должен был вернуться отец, и ей не хотелось, чтобы он застал ее в постели.
Со вчерашнего дня погода не улучшилась. Ветер немного стих, но небо оставалось таким же серым, и дождь все так же настойчиво барабанил в окна. Давине стало холодно, и она попросила разжечь огонь.
— Мне кажется, вам не следовало вставать, мисс, — ворчала Джесс, наблюдая за тем, как один из слуг подносит горящую лучину к большой куче дров в камине.
— Глупости! — сказала Давина. — Какая разница, где мне быть? Здесь я так же отдыхаю, как если бы лежала в кровати.
— Но если вам не станет лучше к обеду, я вызову врача, — продолжала брюзжать Джесс, укрывая пледом колени хозяйки. — Его светлость приказали мне следить за вами.
Давина вздохнула и откинулась на спинку дивана. Рядом лежала стопка книг, но ей хотелось просто смотреть на огонь, который постепенно расползался по дровам.
События вчерашнего дня не шли у нее из головы. Могила в лесу и Чарльз Дэлвертон в ее сознании оказались неразрывно связаны, хотя разум подсказывал, что между ними не могло быть ничего общего. Вспоминая свое вчерашнее спасение, она чувствовала, как замирает ее сердце.
Ей довелось иметь дело с мужчинами, обладающими изысканными манерами, умеющими вести светские беседы. Как выяснилось, некоторые из них используют личное обаяние как средство достижения каких-то целей. Но ей пока не доводилось иметь дело с мужчинами, которые смотрят на тебя мрачным взглядом и даже не пытаются произвести впечатление.
Струйка дыма из камина проникла в комнату, и Давина наморщила нос, собираясь чихнуть. Она уже раскрыла ридикюль и достала носовой платок, но в этот миг в дверях появился дворецкий.
— Лорд Дэлвертон прибыл с визитом засвидетельствовать свое почтение, мисс Давина, — доложил он.
— Л-лорд Дэлвертон? — повторила Давина. Сердце в груди у нее начало бешено колотиться, а руки взметнулись к щекам, которые в ту же секунду покраснели.
— Сказать ему, что вам нездоровится, мисс Давина? — заботливо спросил Парфитт.
— Да... То есть нет. Нет. Я приму его.
Дворецкий с удивлением поклонился и вышел из комнаты. Джесс хотела что-то возразить, но, поймав на себе умоляющий взгляд Давины, только недовольно фыркнула, отошла в сторону и уселась в кресло в углу бессловесной компаньонкой.
Чарльз Дэлвертон энергично вошел в комнату, но прямо на пороге остановился как вкопанный, увидев, что Давина растянулась на диване во весь рост.
— Сударыня, вы нездоровы? — участливо спросил он.
Давина махнула рукой с самым беззаботным видом, на который была способна. Она решила, что Чарльз, видимо, привык к другому типу женщин, с которыми лично ей встречаться не приходилось. Это те женщины, которые вслед за мужьями отправляются в Африку, не боятся ни змей, ни москитов, ни диких зверей, и никогда не жалуются. Она не хотела показаться маленькой изнеженной богачкой.