— Как дела, Провалов? — спросил он.
— Держусь, товарищ командующий, но из последних сил. Жарко.
Генерал помолчал, потом устало бросил в трубку:
— Стой до вечера. А я сейчас тебе помогу, пришлю спецдивизион. Называй точку, куда прислать. Только смотри: если с ним что-нибудь случится, отвечать будешь головой. Понял?
Дивизион специального назначения — так в сорок первом назывались подразделения реактивных установок, получившие вскоре наименование подразделений и частей гвардейских минометов, а попросту, по-солдатски — «катюш». Оружие это было совершенно секретным. Дивизион подчинялся командующему войсками фронта и мог передаваться в оперативное подчинение командующемуармией. При использовании «катюш» для их охраны с фронта назначалось не менее стрелкового батальона. А где его найдешь, этот батальон, когда и в боевых порядкахне хватает людей! Поэтому некоторые командиры дивизий не хотели брать и не брали спецдивизиона. Да и, откровенно говоря, кому хочется идти под суд, если хотя бы маленькая деталь пусковой установки достанется врагу!
Но у меня не было выхода. Мы договорились с командующим армией, что навстречу дивизиону я вышлю командира, и тот приведет его к моему НП…
Лежа на копне сена, я наблюдал за боем 696-го стрелкового полка в Елизаветовке. 3-й батальон капитана Н. М. Гоголева постепенно выходил из села через коридор в кольце гитлеровцев, пробитый одной ротой 1-го батальона. Теперь бы еще вызволить остальные подразделения, и тогда мы посмотрим, чья возьмет!.. Впереди моего наблюдательного пункта, метрах в двухстах, заняли оборону разведрота и бойцы тыловых подразделений дивизии — прикрытие ожидавшегося дивизиона реактивных установок.
К лесу у юго-западной окраины Елизаветовки подошла колонна машин с пехотой и три танка противника. Только она рассредоточилась по лесному массиву, туда же потянулась вторая колонна. Опять подкрепление. А спецдивизиона все нет и нет.
Но вот позади меня послышалось гудение автомобильных моторов. Я оглянулся. В полкилометре от НП по увалам шли ЗИСы с зачехленными установками!.. Из кабины передней машины выскочил Миц, мой адъютант, за ним невысокий артиллерист. Подбежал, представился: это был командир спецдивизиона майор Зайцев.
— Охранение, я вижу, есть, — сказал он. — Какая цель, товарищ полковник?
— Лес юго-западнее Елизаветовки. До двух батальонов пехоты с танками.
— Годится! — неожиданно весело воскликнул Зайцев и, не дожидаясь еще каких-либо указаний, бросился к своим установкам.
На подготовку залпа ушло минут десять. Расчеты работали споро. Я решил подойти к ним, чтобы поближе посмотреть и само оружие, и как оно будет работать. Но, не успев приблизиться, увидел, что номера установок бегут от машин. Какой-то младший командир, заметив меня, решительно крикнул, почти что приказал:
— Товарищ полковник! В укрытие!
Я бросился за ним. Только мы успели залечь, дивизион дал залп.
Впечатляло все: и сам сход огненных стрел с направляющих, и клубы пыли за машинами, и оглушительный свистящий гром. Но все ожидания превзошел эффект работы дивизиона. Лес за Елизаветовкой сначала вздыбился десятками разрывов, потом, когда осели поднятые в воздух огромные массы земли, окрасился краснотой пожара. Это был даже не пожар, а какой-то огненный смерч, который уничтожал все. Долго казалось, что, земля под ногами ходит ходуном, гудит, и от этого еще больше усиливалось ликование, которое охватило наших бойцов.
Противник был ошеломлен, парализован. Опомнившись, он бежал из Елизаветовки, и Мартынов восстановил свое положение. Отошли гитлеровцы и на других участках. Больше атак в этот день, 17 октября, они не предпринимали.
Мы с комиссаром дивизии сразу же поехали на участок 696-го стрелкового полка. 2-й батальон погиб почти полностью. Но шахтеры дорого отдали свои жизни. Вокруг каждого окопа, около каждого дома валялись десятки убитых немцев. Особенно много, больше полусотни, было уничтожено их около хаты, в которой со своим станковым пулеметом держал оборону красноармеец Иван Чолпан, бывший рабочий шахты № 2―7 «Лидиевка». Он дрался до последнего патрона и погиб смертью героя.
С наступлением темноты я получил приказ отвести части дивизии на новый промежуточный оборонительный рубеж Кураховка, Максимилиановка, Марьинка, Александровка, Андреевка. Слева от нас отходила 38-я кавалерийская дивизия. О 296-й стрелковой, которая должна была действовать справа, сведений по-прежнему не было. И наш северо-западный фланг оставался открытым.