Но зато у облюбованного нами оборонительного рубежа имелось и немало достоинств. Главное из них — за спиной, в тылу, находился промышленный город. Красный Луч должен был дать нам хорошее шахтерское пополнение и помочь рабочей силой при оборудовании обороны. Мы получали возможность использовать его разветвленные и отлаженные коммуникации, в частности телефонную связь. Из Красного Луча мы могли получить все необходимые для оборудования обороны материальные средства. Город стоял на возвышенности. Она была небольшой, но с нее можно все же было вести наблюдение за противником, находящимся на правом берегу Миуса. И наконец, фронтовой быт. Наступала зима, для обогрева требовалось много топлива, а его у нас, остановись мы перед Красным Лучом, было бы неограниченное количество. Город и лежавшие вокруг него многочисленные шахтерские поселки стали бы местом, куда при надобности мы могли бы отводить на отдых свои подразделения и части.
А бытовое-то наше положение действительно с каждым днем становилось все хуже и хуже. Целый месяц никто из нас не мылся в бане. Обувь у бойцов износилась так, что промедление с ее ремонтом грозило тем, что дивизия могла стать в прямом смысле босоногой.
Вот такие мысли родились во время рекогносцировки левого берега Миуса, и я принял решение Красный Луч не сдавать, о чем и доложил командарму. Он это решение утвердил. Вечером 29 октября, связавшись по телефону с командиром 395-й стрелковой дивизии подполковником Петраковским, познакомил с утвержденным решением и его. Комдив 395-й сразу же поддержал: да, будем стоять и не отступим. Договорившись о взаимодействии с Петраковским, передал телефонную трубку комиссару дивизии Корпяку. Михаил Семенович в свою очередь обговорил все вопросы предстоящей партполитработы с В. И. Санюком, комиссаром 395-й стрелковой дивизии.
…В ночь на 31 октября, часов около двух, я приехал на командный пункт дивизии, который расположился в здании горкома партии. На КП встретились с первым секретарем горкома КП(б)У И. М. Белевским. В том, как стремительно шагнул он к нам с Корпяком, как коротко пожал руку, чувствовалось, что Белевский находится в сильном волнении.
— Когда будете сдавать город? — резко спросил он.
— Не обираемся.
Наверное, я ответил довольно резко. Мы были утомлены, да еще этот густой поток беженцев на краснолучских улицах… Потом, когда работа сблизили нас, Иван Михайлович признался: первая наша встреча его и в самом деле вывела из себя, но он сдержался, а сдержавшись, сразу же успокоился.
В 8 часов утра 31 октября противник начал артиллерийскую подготовку. Особенно сильный огонь он вел по району севернее Княгиневки, где оборонялся 3-й батальон 691-го стрелкового полка, которым командовал старший лейтенант А. С. Окунев, и по правому флангу 694-го стрелкового полка. После получасовой артподготовки в наступление пошла вражеская пехота. Под прикрытием холмов и увалов правого берега Миуса она подошла к реке в предбоевых порядках и только тут, в непосредственной близости от реки, развернулась в боевые.
Густые цепи немецкой пехоты быстро скатились с крутого правого берега и, несмотря на плотный огонь наших артиллерийских батарей, одним рывком сблизились с нами. Видно было, что противник, наступая с решительной целью, стремится одним ударом опрокинуть оборону 383-й стрелковой и с ходу захватить Красный Луч.
Хотя силы были очень неравны, батальоны шахтерских полков оборонялись, как никогда, мужественно и стойко. А в это-же время в тылу боевых порядков 4-й горнострелковой немецкой дивизии с огромным упорством вела бой 6-я рота 694-го стрелкового полка, которой командовал старший лейтенант И. И. Медведев. Она отстала от батальона, уклонилась в сторону и теперь прорывалась на левый берег Миуса.
Отход роты Медведева осталась прикрывать группа бойцов из одиннадцати человек. Командовать ею было приказано сержанту Я. С. Приходько. Эта группа, заняв для обороны кирпичный дом Анны Ефимовны Самойленко в селе Грабово, встретила гитлеровцев огнем. У наших храбрецов была отличная позиция, и они буквально не давали пехоте противника поднять головы. И так продолжалось часа два.
Но вот немцам удалось установить на прямую наводку артиллерийское орудие. Оно стало бить по окнам. В гарнизоне Приходько появились раненые. Сержант отправил четырех вышедших из строя бойцов на другой берег Миуса, в расположение своего полка. Между тем под прикрытием орудийного огня гитлеровцы подобрались к самому дому. В окно влетела немецкая ручная граната с длинной деревянной ручкой. Красноармеец Михаил Иванович Гордюхин бросился к ней, чтобы выкинуть наружу, но не успел. Осколки сразили бойца.