Читатель, видимо, поймет состояние командира дивизии после этого боя. Петраковский, с которым мы договорились стоять насмерть, еле сдерживает мощнейший натиск фашистов. Над правым флангом 694-го стрелкового полка, в Яновке, висит угроза обхода. Потерян важный узел сопротивления — Княгиневка. Так что же, снова давать команду на отступление?
…Сразу после ухода с НП сержанта Приходько я отдал распоряжение на усиление обороны. Все орудия полковой артиллерии — в боевые порядки пехоты. Саперному батальону, по одной роте на каждый полк, поставить минные поля перед передним краем обороны 691-го и 694-го стрелковых полков. Еще раз пройтись по подразделениям обеспечения и тыла — собрать всех, кого только можно взять, даже в батальоне связи.
К утру мы пополнили 696-й стрелковый полк двумя сотнями бойцов из специальных и тыловых служб. В этот же полк из 691-го стрелкового полка после некоторого препирательства С. Е. Ковалева было передано 8 станковых пулеметов. Батальоны М. И. Мартынова вновь стали боеспособными подразделениями, и мы оказались с резервом, которым уже можно как-то маневрировать.
Едва мы успели сделать все, что намечали, противник пошел в наступление. Все — как и накануне. Получасовая артподготовка, а потом атака пехотными подразделениями. Главные удары — с захваченных плацдармов. Весь день шел ожесточенный бой. Иногда казалось, что немцы вот-вот зацепятся еще за один плацдарм южнее Яновки. Но Кипиани чутко улавливал этот момент и контратакой роты, которая была у командира полка в резерве, отбрасывал гитлеровцев. У Ковалева люди тоже держались стойко. Правда, был момент, когда 9-я рота 691-го стрелкового дрогнула и беспорядочно стала отступать.
Я не единомышленник тех командиров, храбрых, в общем-то, людей, которые в критический момент признают лишь единственный способ действий — собственной грудью, пусть и ценой жизни, закрыть прорыв. Но в той обстановке мне действительно ничего другого не оставалось. 9-я рота бежала прямо на мой НП, и остановить ее было моей обязанностью. Вскочив на коня, я быстро сблизился с отступающими, спешился.
Командир роты бежал почему-то одним из первых. Глаза обезумевшего человека, ничего не видит, ничего не понимает.
— Ложись! — крикнул я.
Ротный грохнулся плашмя и застыл. Секунды две-три он лежал неподвижно — видно, приходил в себя. Потом встал и, опустив голову, подошел ко мне. Конечно, он был готов к самому худшему.
— Остановите роту и — вперед! — приказал я.
Только что в панике отступавшее подразделение снова повернуло на врага и коротким ударом выбило противника с отданных ему позиций. Не отошел и 726-й стрелковый полк 395-й стрелковой дивизии. Ново-Павловка по-прежнему была в руках батальона старшего лейтенанта Н. А. Туранова. Отбив за день семь фашистских атак, 383-я стрелковая дивизия уничтожила около 400 солдат и офицеров противника.
Вечером 1 ноября, как всегда, я докладывал командарму об итогах боевых действий дивизии в течение дня. Доклад этот был короток: несмотря на сильное давление противника, шахтерские полки прочно удерживают занятый по Миусу рубеж. Еще ни разу за все время боев в Донбассе я не испытывал такого глубокого и радостного удовлетворения. Даже после первой схватки с врагом. Ведь там, под Успеновкой, Константиновкой, Ново-Михайловкой, немецко-итальянские соединения имели дело с полнокровной 383-й стрелковой. Здесь же, на подступах к Красному Лучу, в каждом из наших полков насчитывалось от силы 600―700 активных штыков. И все-таки мы устояли.
Последующие четыре дня ожесточенные бои продолжались.
Правый и левый соседи дивизии, выполняя приказ командарма, одновременно ударили по врагу и потеснили его. Командир 49-го горнострелкового корпуса противника, опасаясь дальнейшего развития этого успеха, сомкнул боевые порядки 1-й и 4-й горнострелковых дивизий к правому флангу и в образовавшийся разрыв двинул 198-ю пехотную дивизию, которая еще с 10 октября все время двигалась во втором эшелоне корпуса. Свежее гитлеровское соединение, введенное в бой в полосе нашей дивизии, ринулось на оборону шахтеров.
Главные удары 198-я пехотная дивизия наносила все с тех же двух плацдармов — у Яновки и Княгиневки. Особенно упорно она наращивала усилия на втором, наступая в северном и северо-восточном направлениях по балке Хрустальная. Стык флангов 694-го и 691-го стрелковых полков, продавленный узким острым клином врага, натянулся до предела. И тогда 696-й полк стал позади этого стыка.
Командующий армией, видя угрожающее положение, выдвинул из своего резерва 961-й стрелковый полк на участок Яновка, Грибовка и, передав его мне в оперативное подчинение, расширил нашу полосу обороны. Однако это расширение в тот момент для нас было при сопоставлении всех минусов и плюсов больше добром, чем злом. 961-й полк был кадровый, с полным штатом личного состава и вооружения, имел боевой опыт. Он решительно навис над левым флангом плацдарма противника у Яновки и отвлек туда его силы, которые могли быть использованы для развития успеха 198-й пехотной дивизии в направлении Штеровка и Красный Кут.