Генерал был уже немолодых лет, почти совсем седой. Но военная выправка и бравый вид еще не позволяли называть его стариком, хотя до полного седьмого десятка ему не хватало лишь одного года. Высокий и статный, в новеньком и тщательно отутюженном костюме, он был не по возрасту подвижен. Что-то властное таилось в его резко очерченном профиле. А темные, с прищуром глаза лучились озорством и колкой насмешкой, в которой трудно бело прочитать, чему улыбается генерал: собственным ли мыслям или подсмеивается над кем-то из собеседников.
Через час после завтрака гости и хозяева уже сидели в голубой моторной лодке. Проведший детство на берегу моря н служивший в молодости на флоте, Сергей Константинович не мог жить без воды. «Морем в миниатюре» ему с горем пополам служило водохранилище, на котором была сооружена местная межколхозная электростанция.
У руля сидел Сергей Константинович. Генерал устроился рядом с ним и из-под полей соломенной шляпы пристально смотрел вдаль. Восточный берег плотины был обрамлен густой рощицей молодого дубняка. Недалеко от берега плавало несколько выводных домашних уток. От быстрой езды в глазах Сергея Константиновича вспыхивали лихие огоньки. Лодка шла с предельной скоростью. За кормой белел пенистый бурун.
Машенька сидела между Рудольфом и матерью. С самого утра она обмолвилась с молодым гостем всего лишь несколькими словами. Ей было неприятно встречаться с ним взглядом, видеть его розовое угреватое лицо.
Генерал захотел курить. Обшарив карманы, он сокрушенно покачал головой — забыл спички. Перекидывая из угла в угол рта сигарету, он сердито посматривал по сторонам, точно кого-то выискивая. У него даже испортилось настроение. Стал менее разговорчив. Бродя взглядом по берегу, он вдруг оживился. Даже потянулся вперед.
— Слева по борту неприятельский десант! Орудиям приготовиться к стрельбе прямой наводкой! Кораблю взять курс прямо на противника! — громко и чеканно отдал команду генерал, и все головы повернулись влево, выискивая глазами то, что в «приказе» генерала означало «десант».
Сергей Константинович круто повернул лодку влево и взял курс на громадный дуб, одиноко и величаво возвышавшийся среди своих молодых потомков. У подножия дуба, почти у самой воды, лежал человек. Больше на берегу не было видно ни души. Это, очевидно, и было по мысли генерала «неприятельским десантом».
Все поняли, что генералу были нужны спички. Лодка, не теряя скорости, стрелой неслась прямо на дуб. Крутые волны теперь уже хлестали о правый борт.
Расстояние между дубом и лодкой сокращалось быстро. Теперь было хорошо видно, что на берегу лежал мужчина, и, очевидно, молодой. Прикрыв голову газетой, широко разбросав ноги и подставив порозовевшую спину полуденному солнцу, он неподвижно распластался на зеленом берегу.
Сергей Константинович выключил мотор. Теперь лодка двигалась по инерции.
— А ведь это не простой «десантник», а настоящий соловей-разбойник, — пошутил генерал.
Однако его шутку вначале никто не понял, и только когда расстояние между человеком на берегу и лодкой стало совсем незначительным, все поняли смысл его последних слов. На спине у лежавшего под дубом отчетливо проступали синеватые рисунки татуировки. От левой лопатки до правой тянулась корявая надпись: «Что нас губит!» Ниже уступами были наколоты три рисунка: бутылка водки, пиковый туз и голая женщна в вульгарной позе.
Взгляды всех, кто сидел в лодке, застыли на этой неширокой разрисованной спине. На минуту в лодке наступила неожиданная тишина. Лишь витые волны продолжали полоскаться о дубовые борта лодки.
Тишину нарушил голос генерала:
— Гражданин! У вас не будет спичек?
Лежавший на песке лениво и разморенно поднял голову. Сонно моргая глазами, он сел, опершись руками о землю. Машенька побледнела. На берегу сидел их сосед. Гость из Ленинграда. Горячей волной кровь кинулась ей в виски, затопила щеки, к горлу подступил комок. Она отчетливо видела, как смертельно побледневший Виктор пугливо и жалко съежился.
— Я не курю, — дрогнувшим голосом ответил он и стыдливо прикрыл ладонями грудь, на которой был наколот орел, несущий в когтях голую женщину.
Елизавета Семеновна хотела что-то сказать, но так растерялась, что слова застряли у нее в горле. Она сидела неподвижно, отведя взгляд в сторону. Чувство досадной неловкости испытывал и Сергей Константинович. Каждый из них в эту минуту старался не узнать в лежавшем на песке соседа.