— Куда спешить-то? У нас сегодня вечер! — рассмеялась девушка.
Цинь Дэ-гую стало даже несколько неловко от ее смеха, но, к счастью, в комнате он был один, и только причудливые тени деревьев, отбрасываемые на окна светом уличных фонарей, подслушивали его разговор.
— Мы здесь танцуем, — продолжала рассказывать Сунь Юй-фэнь, — пришло много гостей, может, и ты придешь?
— Я не умею танцевать.
— А ты будешь сидеть и смотреть.
Цинь Дэ-гую очень хотелось пойти, но, поколебавшись немного, он все же твердо ответил:
— Нет, я не пойду!
— В таком случае отдыхай.
— Я думаю… ты… — замялся снова покрасневший Цинь Дэ-гуй.
— Что ты говоришь?
— Завтра воскресенье, ты, наверное, будешь свободна?
— Конечно!
— Я давно уже не был в парке, пойдем туда?
— Пойдем, а в какое время?
— Часов в восемь утра!
— Ладно!
Цинь Дэ-гуй положил трубку. «Хорошо еще, что разговор шел по телефону, — облегченно подумал он, — а с глазу на глаз стыдно было бы пригласить!»
Дверь неожиданно открылась, и на пороге появилась молодая круглолицая девушка в белом халате. Улыбаясь, она остановилась и взглянула на него. Это была санитарка, в руках она держала небольшой красный блокнот и карандаш.
— Товарищ, прошу тебя, напиши мне что-нибудь на память, — попросила девушка. — Я знаю, что ты герой нашей промышленности, герой труда!
— Кто это тебе сказал? — спросил удивленный сталевар.
— Еще перед твоим приходом нам позвонили по телефону и сообщили об этом. Мы всегда знаем, кто у нас отдыхает.
Цинь Дэ-гуй взял у нее блокнот и карандаш и сел на диван.
— Что же мне написать? — произнес он и стал перелистывать блокнот. На первой же странице была сделана такая надпись: «Я не училась в средней школе, но должна приложить все силы, чтобы учиться, должна бороться, чтобы овладеть высотами культуры!» — и ниже стояла подпись: «Линь Цзюань».
— Это ты сама написала? — поинтересовался Цинь Дэ-гуй.
— Да! Напиши мне, пожалуйста, о сталеварах!
— А что именно? — Цинь Дэ-гуй явно был в затруднении.
Линь Цзюань, чувствуя, что он никак не может придумать, что написать, включила радиоприемник, и в комнате тихо зазвучала музыка, сразу разрядившая наступившее было неловкое молчание. Передавали народные песни. Дослушав их до конца, Цинь Дэ-гуй улыбнулся и быстро написал в блокноте:
Ему хотелось написать в рифму, но не получилось. Он подал девушке блокнот и начал оправдываться:
— Ты знаешь, не писатель я…
Линь Цзюань прочла и похвалила:
— Очень, очень хорошо. Мне нравится… Я часто думаю, что должна закалить себя, чтобы поехать воевать в Корею. Мне хочется ухаживать за ранеными народными добровольцами…
— Ты правильно думаешь! — сказал он одобрительно. — А здесь тебе разве не нравится?
— Нет, почему же? Даже очень нравится: ведь я помогаю героям труда, отличникам производства… Иногда и мне самой хочется пойти работать на завод, больше всего мне хотелось бы быть машинистом крана — он так легко, одним движением руки, передвигает стотонный ковш с металлом, — ее нежное лицо стало одухотворенным.
— Ты бывала у нас на заводе?
— Нет, я была на сталеплавильном заводе Аньшаньского металлургического комбината. Ох, и большой же это завод!
По радио начали передавать последние известия. Диктор сообщил, что Народная армия Вьетнама заняла опорный пункт французских войск, уничтожив при этом более ста солдат противника. Девушка поднялась с места и выключила приемник. Но Цинь Дэ-гуй попросил ее включить снова.
— Почему тебя так интересуют сообщения из Вьетнама? — удивилась Линь Цзюань. — Ведь он очень далеко от нас, я никогда не обращаю внимания на известия оттуда. Вот сообщения из Кореи я люблю слушать.
— Мы — рабочие нового Китая, и забывать об этом нельзя. Нас должны интересовать все важнейшие события, происходящие в мире! Вьетнамцы — наши родные братья, как и корейцы.
— Ты прав, — согласилась с ним покрасневшая Линь Цзюань. — Напиши мне это, — и она снова протянула сталевару блокнот и карандаш.
Подумав, Цинь Дэ-гуй написал в блокнот слова, услышанные однажды от секретаря парткома:
«Мы должны защищать мир во всем мире, должны принимать близко к сердцу все важнейшие события международной жизни!»
На следующее утро Цинь Дэ-гуй сразу же после завтрака сел на велосипед и отправился в парк. Он медленно ехал в тени деревьев, освещенных яркими лучами восходящего солнца. Ему пришлось сделать большой круг, прежде чем он расположился в беседке на берегу озера, откуда было удобно наблюдать за теми, кто входил в парк. Здесь уже было много отдыхающих: одни катались на лодках по пруду, другие удили рыбу, третьи просто прогуливались. Безоблачную, похожую на морскую гладь синеву неба то и дело прорезали белые полосы от пролетавших самолетов. Они летели так высоко, что самих их не было ни видно, ни слышно, и только волнистая белая полоса на небе еще долго напоминала о них.