Опираясь на костыли, Дженнифер прошла в спальню, где тоже пылал огонь в камине. На кровати она заметила знакомое атласное покрывало, под которым обнаружила свежее тонкое белье, несомненно привезенное из дома Джонатана.
— Это одно из ваших покрывал. Я узнала его! — воскликнула Дженнифер и, переведя взгляд на ночной и туалетный столики, увидела и на них вазы с живыми цветами.
Джонатан с невозмутимым видом пожал плечами.
— Да, Дороти, должно быть, решила отправить его сюда.
— А цветы?
— Их разводит Рик в оранжерее, у него такое хобби. Мой дом завален цветами, вот Дороти и решила поделиться ими.
Но Дженнифер не верила ни одному его слову. Она понимала, что все это великолепие организовал сам Джонатан, и была ему очень признательна. Однако к благодарности примешивалось еще одно чувство, которое пугало Дженнифер. Она тщетно старалась убедить себя в том, что Джонатан сделал бы то же самое для любой девушки, которую встретил бы на пустынной дороге в метель и пожалел бы, как жалеют бездомную собаку.
Нет, я ничего не значу для него, внушала себе Дженнифер, стараясь не обращать внимания на трепещущее в сладком предчувствии сердце.
— Я вижу, что доставила вам массу беспокойства. Сколько я должна вам за уголь и дрова?
Джонатан поморщился.
— Не будьте смешной.
— Но я должна заплатить за все! — настаивала Дженнифер. — Не могу же я допустить…
Джонатан с ленивой грацией подошел к ней и, положив ей руки на плечи, поцеловал. Дженнифер вдруг поняла, что все утро с нетерпением ждала, когда он это сделает. Внутренний голос, который она пыталась заглушить, подсказывал ей, что к этому все идет.
Губы Джонатана были мягкими и теплыми. Когда он понял, что Дженнифер не собирается отталкивать его, поцелуй стал более чувственным, глубоким. Дженнифер начала тихонько постанывать от удовольствия.
— У тебя удивительные волосы, — прошептал он, не размыкая объятий, — шелковистые, мягкие, яркие, как солнышко. Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красивая?
Дженнифер была не в состоянии ответить. У нее кружилась голова, и, казалось, она вот-вот упадет. Джонатан вновь припал к ее губам, и его поцелуй сделался более страстным. Теперь он крепко прижимал Дженнифер к груди, держа ее одной рукой за талию, а другой лаская спину и плечи.
Дрожь наслаждения пробежала по телу Дженнифер. Джонатан был опытным любовником, и она незаметно для себя начала отвечать на его поцелуй — сначала робко, а затем с нарастающим исступлением. И вот, когда почва стала уходить у Дженнифер из-под ног и ей казалось, что они с Джонатаном слились в единое целое, он внезапно отстранил ее, продолжая поддерживать за талию и плечи, чтобы не дать упасть, и, взглянув сверху вниз в ее широко распахнутые глаза, промолвил:
— Ну, что я говорил? Огонь встретился с огнем.
Пелена, застилавшая взор Дженнифер, постепенно рассеялась, и она внимательно вгляделась в лицо Джонатана, находившееся в нескольких дюймах от ее собственного. Дженнифер похолодела, когда до ее сознания дошло, что этот поцелуй ничего не значит для Джонатана. Это был всего лишь эксперимент. Он хотел проверить, как она отреагирует на его пылкие ласки. Джонатан издевался над ней. А она, вместо того чтобы с негодованием оттолкнуть его, позволила этому мужчине, с которым едва была знакома, целовать и обнимать ее! Более того, она не потрудилась скрыть от него, как возбуждают ее и какое наслаждение доставляют ей его прикосновения!
Должно быть, Джонатан догадался, какие эмоции обуревают Дженнифер, потому что внезапно усмехнулся и сказал:
— Приди в себя, Дженнифер, это был всего лишь поцелуй.
Нет, для меня это — не «всего лишь поцелуй», подумала Дженнифер, чувствуя себя оскорбленной и униженной.
Действительно, для нее это был потрясающий любовный опыт. Дженнифер и не подозревала, что обладает бешеным темпераментом. За несколько минут она узнала о себе как о женщине больше, чем за все предыдущие годы. Если бы неделю назад кто-нибудь посмел сказать ей, что она может потерять голову от одного поцелуя, Дженнифер рассмеялась бы наглецу в лицо. Но именно это и произошло. И Дженнифер не должна была допустить впредь ничего подобного.
— Прошу вас, отпустите меня, — тихо, но твердым голосом сказала Дженнифер.
Джонатан немедленно повиновался. Осторожно выпустив Дженнифер из своих объятий, он отступил на шаг.
Что он теперь обо мне подумает?! — с отчаянием задавала она себе один и тот же вопрос. Вчера я сказала, что приехала в эту глушь зализывать сердечные раны, а сегодня вешаюсь ему на шею.