Софи нравилось, что их спецодежда очень напоминала ее собственную, о чем ей и говорила сестра-хозяйка. Отличались разве только колпаки — у них они напоминали капор, что позволяло в любой момент откинуть его на спину, что было, заметила Софи, довольно мило. Однако ее собственный муслиновый, украшенный оборочками колпак нравился ей куда больше — он делал ее простоватое лицо более утонченным, интеллигентным.
В столовой было полным-полно сестер. Софи поинтересовалась, как ей отличить сестру-первокурсницу от второкурсницы, второкурсницу от третьекурсницы и, наконец, третьекурсницу от палатной сестры. Ее спутницы усадили ее между собой за крайний столик. Столовая огласилась хором приветствий. Софи с облегчением огляделась. Она сидела за столиком для сестер — ничего, когда-нибудь она научится различать их лица. С именами дело обстояло сложнее. Она позавтракала кофе и бутербродом с маслом и сыром. На столе, помимо этого, были еще колбаса и какой-то красный джем. К сожалению, не оказалось мармелада, к которому она так привыкла. Софи решила ограничиться сыром — ей было приятно осознавать, что Макс, возможно, тоже сейчас ест сыр.
Операционный блок представлял собой современное чудо-сооружение. Макс никогда не обсуждал лондонскую операционную, в которой работал. Какой же плачевно старомодной и устаревшей он, должно быть, находил ее. Пожар, случившийся в их лондонской операционной, был, скорее всего, не чем иным, как замаскированным благодеянием, благодаря которому их возрожденная операционная будет такой же хорошо оборудованной, как и здесь, в Утрехте. Но внезапно поймала себя на мысли, что ее в общем-то интересует будущее их операционной, и поспешила полностью сосредоточиться на том, что делала. Макс не соврал, сказав, что все сестры более или менее объясняются по-английски, а со стороны Софи было очень предусмотрительно привезти с собой англо-голландский разговорник, благодаря которому всякий языковый барьер, которого она так боялась, был ликвидирован.
К половине одиннадцатого она была уже полностью ознакомлена со своими обязанностями в операционной. Убедившись в том, что к операции все готово, она отправилась в кабинет старшей сестры. Это была, пожалуй, единственная комната, которую она не совсем одобряла. Кабинет был похож на чулан, в котором были стол, стул, табурет в углу и великолепные стенные шкафы, которые позволяли видеть все, что было внутри, и не тратить времени на поиски нужного инструмента. Она внимательно ознакомилась со всем, что было в шкафу, каждый инструмент занимал свою определенную нишу. Оглядевшись получше, она обнаружила умывальник, спрятанный за небольшой перегородкой. На всех ящиках, которых здесь было множество, было что-то написано, чего она уж никак не могла понять. Со временем она надеялась справиться и с этой проблемой. Единственное зеркало, которое висело над рядом полок, было маленьким и укреплено слишком высоко, чтобы Софи могла в него смотреться. Она поднялась на цыпочки, но, кроме колпака, который был на ней, так ничего и не увидела. Тогда она забралась на табурет, чтобы хоть таким образом добраться до собственного отражения, но в этот момент вошел Макс.
— Сестра Смид на фут выше вас. Но не беспокойтесь — я попрошу кого-нибудь повесить для вас другое.
Софи обернулась, чтобы посмотреть на него. Сердце ее бешено колотилось, и она залилась краской. Она краснела всякий раз, когда видела его, и за это ненавидела себя.
— Прошу вас, сэр, не стоит тревожиться. В этом нет никакой необходимости — я ведь пробуду здесь совсем недолго, — спокойно сказала она.
Он не обратил никакого внимания на ее замечание, а только поднял брови и так посмотрел, что Софи почувствовала, что сказала глупость.
— Вам понравилась операционная? — спросил Макс. Он прошел и сел на край стола. Казалось, он заполнил собой всю комнату.
— Очень. Я думаю, дяде Джайлзу стоило бы взглянуть на нее и перестроить нашу операционную по вашим стандартам.
Он взял со стола расписание дежурств.
— Без сомнения, он приедет и все увидит; в любом случае вам в Лондоне стоит давно повернуться лицом к будущему, хотя я не верю, что вас это слишком занимает, ведь скоро вы выходите замуж.
Софи открыла рот, намереваясь ответить что-нибудь, но так и не нашла что придумать. Она была немного удивлена, когда он, не глядя на нее, заметил:
— Чему вы так удивляетесь или вы уже забыли про мистера, как его там, Остина?
— Отчего же, — ответила Софи. Разве он не называл в прошлый раз вымышленного беднягу Моррисом? Она не могла не вспомнить этого.