Девушки обменялись рукопожатиями.
— Вы просто душка, что не заставили себя долго упрашивать приехать сюда, — сердечно сказала Аделаида, — мы так рады вас видеть.
— Что вы! Это вы так добры, что пригласили к себе совершенно незнакомого человека…
— Да нет же. Вы вовсе не чужой для нас человек — Макс так много рассказывал нам о вас.
После этого наступила небольшая пауза, и Софи слегка покраснела.
— Как вам наш сын? — внезапно спросил барон.
Софи протянула малышу палец, который он тут же схватил своей крошечной ручонкой.
— Он просто прелесть, — ответила Софи. — А как его зовут?
— Конрад, — сказала молодая мать, посмотрела на мужа и улыбнулась.
Аделаида увлекла Софи в свою большую и красивую спальню, села на кровать и, глядя, как гостья прихорашивается, сказала:
— Надеюсь, вы голодны. Знаете, Конрад и я едим за троих. — Она оглядела свою стройную фигуру с чувством некоего удовлетворения. — Я могу есть все, и это не испортит моей фигуры.
— И я тоже, — сказала Софи. — Я почти всегда хочу есть, баронесса.
Аделаида соскочила с постели.
— Называйте меня лучше Аделаидой. Я понимаю, мы едва знакомы, но, если вы будете звать меня баронессой, я, пожалуй, стану смотреть на вас свысока.
Они дружно расхохотались и спустились вниз, в гостиную, где их уже ждал, сидя у камина, профессор. На руках он держал сынишку, теребившего его жилет.
Было уже довольно поздно, когда они роскошно отобедали за столом, сервированным серебряными, хрустальными и фарфоровыми приборами, в несколько официальной столовой. Вскоре профессора срочно вызвали в больницу, где он заведовал детским отделением. Он извинился, и девушки остались вдвоем. Хоть они и проговорили почти весь вечер, о Максе еще не было сказано ни слова. Усевшись поудобнее напротив Софи, Аделаида вкрадчивым голосом спросила:
— Каков Макс ван Остервельд на работе?
— О, он очень мил, — ответила Софи. — Он точный, аккуратный, спокойный и никогда не задается.
Аделаида кивнула:
— Я так и думала. Видишь ли, я и Конрад довольно часто видимся с Максом и дружим с ним вот уже несколько лет. — Она посмотрела на свою гостью. — А знаешь, он рассказывал нам, как впервые тебя увидел.
Краска бросилась в лицо Софи.
— Неужели? — Она заерзала на стуле. — Не думала я… вне больницы мы встречались с ним не более двух раз; у нас просто общий крестный, как, может быть, ты уже знаешь.
Аделаиде не составило особого труда понять эту ситуацию.
— Он ведь намного старше тебя, не так ли?
— Ах нет же, — запротестовала Софи. — Мне уже почти двадцать шесть, а Максу всего тридцать девять. — И она недоуменно посмотрела на баронессу, на лице которой явно отразилось желание выслушать подробности причины внезапно появившегося воодушевления гостьи.
— Ну, ты же знаешь, что представляют собой мужчины. Макс поведал нам о тебе далеко не все, — сказала Аделаида.
Софи с некоей неохотой согласилась рассказать Аделаиде о своих отношениях с Максом — сначала рассказ у нее не клеился, но потом, когда воспоминания нахлынули на нее, она обнаружила довольно крепкую привязанность к тридцатидевятилетнему хирургу. Софи кончила говорить и застенчиво смотрела на Аделаиду, затем внезапно засомневалась: а стоило ли ей вообще все это рассказывать. Аделаиду, казалось, увлекло ее повествование, но не более того.
— Мне кажется, с ним себя чувствуешь как за каменной стеной, — заметила она, — совсем как с Конрадом. Жаль, он не смог прийти сегодня — хотя, конечно, сегодня же пятница… — Она посмотрела на Софи, которая ответила ей спокойным взглядом.
— Я знаю, — сказала она. — Мне рассказали. — Она осторожно взглянула на Аделаиду, которая была рада, что ее освободили от необходимости пояснять, что значит для Макса пятница.
— Вот и хорошо. — Аделаида довольно улыбнулась. — Я и предполагала, что тебе уже все известно. Видишь ли, мы это как-то не обсуждаем. А она очень мила, эта Тинеке Ван-дер-Вийд, как ты считаешь?
Софи тяжело вздохнула: разговор принял не очень приятный оборот.
— Да, конечно, — согласилась она, — и, несомненно, красива. — Софи не терпелось сменить тему, но тут вмешалось провидение: вернулся профессор. О Максе больше не говорили — ни дома у Эссенов, ни в машине, на которой они отвезли ее домой.
У входа в дом Эссены простились с Софи, пожелав ей доброй ночи. И почему это, думала позже Софи, Аделаида почувствовала облегчение, когда узнала, что ей все известно о дружбе Макса и Тинеке Ван-дер-Вийд, и с чего она вдруг решила, что это обстоятельство ее так огорчает. Она прыгнула в постель и принялась строчить длиннющее письмо домой.