Спор продолжался еще битый час, но в конце концов Аргайлл добился своего. Они выступят завтра.
Разметив на карте свои позиции, стали планировать действия. Было решено, что авангард из четырех тысяч человек – в основном пеших – разделят на три отряда. Левым флангом, в том числе Макнилами и Макгрегорами, будет командовать Грант. Кэмпбеллы под предводительством отца Дункана и Лохнелла займут центр. Правым флангом будет командовать Маклейн из Дуарта.
За авангардом пойдет остальное войско во главе с Аргайллом – шесть тысяч человек, разделенные на две дивизии.
– Коудор поведет левый фланг, – сказал Аргайлл, – а правый…
Он посмотрел на Дункана, явно решив отдать командование ему. Сердце Дункана заколотилось в предвкушении удачи. В его возрасте получить командование таким отрядом, невзирая на социальный статус, – великая честь.
В комнате снова стало тихо. Напряжение сделалось ощутимым – причем настолько, что его почувствовал даже Аргайлл.
Арчи отвел глаза, но Дункан успел заметить, как в них промелькнуло сожаление.
Дункан понимал затруднительное положение кузена, но не смог скрыть разочарования. Наступит день, когда никто не сможет оспаривать право Дункана быть предводителем, но не сегодня. Он еще слишком молод, слишком неопытен, чтобы его, незаконнорожденного, назначили на такую должность, обойдя старших членов клана.
Колин посмотрел на Дункана, потом перевел взгляд на Аргайлла. Дункан чувствовал его беспокойное нетерпение – настолько сильное, что прорвалось необычной даже для Колина дерзостью. Прежде чем Дункан успел остановить его, Колин выпалил:
– Я возьму правый фланг, кузен!
– Ты? – фыркнул Аргайлл, даже не пытаясь скрыть насмешку. – Да ты едва успел заслужить шпоры, мальчик. Правый фланг возьмет Гленгарри.
Колин так побагровел, что Дункан испугался, как бы у брата не лопнул сосуд на виске.
Черт побери! У его кузена такта не больше, чем у разъяренного вепря. Арчи не стоило так сильно унижать Колина. Рвение, даже несвоевременное, следует поощрять.
Дункан ожидал, что отец вмешается, но тот не кинулся успокаивать сына, как часто делал, когда безрассудный язык Колина ввергал того в неприятности. Отец промолчал, наградив Колина недовольным взглядом. Что-то происходило между отцом и Колином, но Дункан был так занят собственными заботами, что до сих пор этого даже не замечал.
Колин молча злился, пока разрабатывали последние детали плана. Наконец все встали. Отец Джинни свернул карту и хотел сунуть ее в свою сумку, но Аргайлл остановил его, махнув рукой:
– Нет-нет. Карту отдайте моему кузену. – Колин и Дункан оба замерли. Оказалось, что речь идет о Дункане. – Завтра он все время будет рядом со мной. Вдруг мне потребуется взглянуть?
Отец Дункана выглядел недовольным – очевидно, он предполагал, как, впрочем, и сам Дункан, что сын будет сражаться вместе с ним.
Грант протянул карту, сурово посмотрев на Дункана, словно только что его заметил.
– Ну, если вы так считаете, милорд…
Похоже, сам он так не думал. В его голосе отчетливо слышалось пренебрежение.
Дункан взял карту и сунул ее в свою сумку. Отец Джинни продолжал смотреть на него с гневным осуждением. Грант знает, понял Дункан. Все надежды на то, что его можно будет убедить, исчезли.
Помня о предупреждении кузена, Дункан промолчал. Но однажды он докажет, что достоин дочери Гранта… И это время не за горами.
Оценив ситуацию, отец отвлек Гранта каким-то вопросом и отошел вместе с ним от Дункана. Все постепенно расходились, чтобы проверить, как там их люди, и лечь спать. Дункан хотел уйти вместе с Колином, но его задержал кузен, попросив зайти в покои лэрда и еще раз обсудить план завтрашнего сражения. Когда они встали из-за стола, было уже за полночь.
Поскольку в Драмине собралось множество народа, большой зал и бараки на улицах были забиты до самых балок. Отец со своим кланом решил ночевать в шатрах за воротами замка. Дункан пробирался среди рядов спящих. Было тихо, ночь – приятно прохладна, лишь легкий ветерок дул с севера.
Откинув полотнище шатра и шагнув внутрь, Дункан удивился, увидев, что горит свеча, а Колин до сих пор не спит.
Лицо брата было скрыто тенями, но Дункану показалось, что в глазах его горит неприкрытая ненависть.
– Что-то случилось?
– Я как раз собирался идти тебя искать, – весело отозвался Колин, и Дункан понял, что ошибся. Брат протянул ему сложенную записку. – Это принесли для тебя несколько минут назад.
Дункан, нахмурившись, взял записку и повертел в руках. Его имя было написано четким, но, несомненно, женским почерком. Дункан замер. Этого не может быть.
– От кого это? – небрежно спросил Колин. – Почерк похож на женский.
– Не знаю, – ответил Дункан, боясь, что прекрасно знает.
Он надорвал послание и прочитал его. Слова падали ему в душу, как сухая листва в огонь. Рот сжался в плотную линию. Он ее убьет.
Колин почувствовал, что что-то не так.
– В чем дело? Неприятности?
– Ничего страшного, – мрачно отозвался Дункан. – Просто я должен кое-что сделать.
– Прямо сейчас? Дункан кивнул:
– Боюсь, это не может ждать.
– Но атака…
– Я вернусь через несколько часов. Ложись спать.
– Мне поехать с тобой?
Дункан помотал головой и угрюмо произнес:
– Нет, это моя забота.
Глава 7
Джинни сидела на расшатанном стуле возле небольшого окна и нервно постукивала ногой по деревянному полу. Впрочем, звук заглушался толстым слоем грязи и пыли, покрывавшим широкие половицы. Джинни снова оглядела убогую комнатку, стараясь особенно не присматриваться, но не смогла удержаться от гримаски. Камина нет, парочка восковых огарков вместо свечей, узкая кровать со старым матрасом, стол с зеленым кувшином и тазом и потолочные балки, затянутые плотной паутиной. А там, должно быть, и пауки.
По шее и рукам пробежала дрожь, словно они ползли по ее спине. Джинни на дюйм отодвинула стул от стены и выпрямилась.
А чего она ожидала? Ей и так повезло отыскать эту комнату поблизости от замка Драмин, в одном из трактиров. Ничего, сойдет.
Стражи, сопровождавшие ее во время «срочной» поездки к кузине, устроились на ночлег в конюшне.
Джинни ощутила укол вины за столь изощренное вранье. То, что его так легко проглотили, причем не только стражники, но и брат, заставило ее почувствовать себя еще более виноватой. Она подумывала, не признаться ли Джону – девочки еще слишком малы, – но решила, что не следует заставлять его выбирать между любовью к отцу и к сестре, заменившей ему мать. Поэтому Джинни придумала, что пришло письмо от их кузины Маргарет, новоиспеченной леди Ловат, в котором ее просили немедленно приехать в замок Фрейзер. А когда они оказались недалеко от замка Драмин, притворилась больной и вынудила стражей подыскать ей пристанище. Немного золота потребовалось, чтобы уговорить трактирщицу пропустить к ней джентльмена, который прибудет чуть позже, обеспечить стражников обильной выпивкой и послать ее сына с запиской для Дункана Даба в Драмин.
Джинни выглянула в окно и устремила взгляд в темноту, словно подгоняя его. Где же он? Она отправила записку несколько часов назад. А вдруг он вообще не приедет?
В груди вспыхнула паника. Он должен прийти.
Джинни должна его предупредить. Хотя она до сих пор не знала, что сказать.
Вряд ли можно сообщить то, что она подслушала: если она это сделает, то не только предаст отца, но и подвергнет опасности его жизнь. Джинни закусила губу. Она тревожилась не только из-за предстоящего разговора. Дункан вряд ли придет в восторг, увидев ее здесь.
Внезапно в темный двор ворвался всадник. Тень крупного мужчины затмила небольшой кружок света, отбрасываемого факелами.
Сердце Джинни на мгновение замерло, потом резко подскочило и заколотилось как сумасшедшее.
Было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо, но крупная фигура и решительные движения сказали ей все, что нужно. Дункан здесь.