Хотя личным принципом Гитлера было оставлять за населением право на референдум, на этот раз он этому принципу не последовал. С успехом своего последнего хода он сосредоточился на устранении последней и самой крупной несправедливости, порожденной Версальским договором, — «польского коридора». Произвол создания этого коридора отделял Восточную Пруссию с ее 2,5-миллионным населением от исконных земель этого государства. Попасть оттуда в северо-восточную область страны, изначально называвшуюся Западной Пруссией, через коридор протяженностью от 30 до 90 километров можно было только на самолете или в опечатанном железнодорожном вагоне. При этом жизненно важное для Восточной Пруссии железнодорожное сообщение максимально использовалось польскими властями для унижения жителей региона. Все авторитетные партии Веймарской республики считали такое разделение абсолютно недопустимым.
Гитлер пытался разрешить данный вопрос. Он начал вести переговоры с Польшей, предложив построить автостраду и дополнительные железнодорожные линии через коридор из Восточной в Западную Пруссию. Это строительство создало бы долговременные гарантии устойчивости немецко-польской границы, что было важно для обеих сторон. Дело в том, что сильная Польша в тот период была необходима Германии в качестве буфера между ней и Россией.
Однако реакция Польши на предложение была отрицательной. Вопреки всем радушным приемам немецких политиков в Варшаве и дружественным застольным речам, попытки Германии соединить обширными транспортными коммуникациями две части Пруссии не имели успеха. В конце концов польский министр иностранных дел Юзеф Бек стал угрожать Гитлеру войной в случае изменения существующего статуса. К марту 1939 года, заручившись гарантиями Франции и Великобритании, Варшава мобилизовала войска для защиты коридора. Этот звонок к войне нельзя было пропустить мимо ушей.
Без промедления в польской прессе началась антигерманская кампания. На массовых мероприятиях и парадах стали раздаваться возгласы: «На Данциг и на Берлин!» В невероятных количествах распространялись пропагандистские листовки, призывавшие к расширению «новой» Польши, чтобы ее границы простирались через Берлин и Лейпциг до Любека.
Начались притеснения представителей немецкой национальности, живущих в Польше. Из пятисот национальных школ триста оказалось закрыто. Немецкие культурные центры и ассоциации были запрещены. В летние месяцы напряжение возросло и привело к кровопролитным столкновениям и отвратительной расправе над немцами, жившими в Польше. Под девизом: «Праздник урожая сверкающих ножей» многие немцы, которые жили и работали среди поляков в добрососедской гармонии, были без причины неожиданно арестованы, перемещены с обжитых мест или убиты. Из 2,1 миллиона немцев, постоянно проживавших в Польше, 70000 бежали в Германию, где они рассказали об ужасе того, что им пришлось пережить. Эти рассказы были запечатлены в немецкой кинохронике.
Речи Гитлера стали более жесткими и безжалостными. Но вместе с их накалом росли и масштабы угрозы, нависшей над немецким населением. Ощущая себя в безопасности под защитой Запада, Польша вела себя все более вызывающе. В итоге, в августе произошел позорный инцидент, когда польские военно-воздушные силы с аэродромов Хели и Гдингена открыли огонь по гражданским самолетам авиакомпании «Люфтганза».
Между тем французская и британская военные делегации долгие недели вели в Москве переговоры с русскими о том, что ситуация в Германии становится более чем критической. Как и двадцать лет назад, враги Германии сплачивались против нее. Стремясь предотвратить это, Гитлер попытался лично заручиться доброй волей Кремля. И ему это удалось. В августе 1939 года между государствами был заключен договор, подписанный Сталиным и министрами иностранных дел Германии и СССР — Молотовым и Риббентропом. «Красный царь» поднял бокал за здоровье Гитлера.
В истории редки договоры с таким огромным числом агрессивных положений в отношении других стран, как пакт между национал-социализмом и коммунизмом. Тем не менее то, что прежде казалось невероятным, стало реальностью, и тем из немецких генералов, кто критиковал Гитлера, опасаясь войны на два фронта, оставалось только удивляться гениальности его решения.
Голландцы смотрели на происходящее с тревогой, ощущая взрывоопасность ситуации в Европе. Кроме того, одной из причин беспокойства Голландии было запущенное состояние ее собственной армии, вызванное крайней экономией на ее содержании в течение долгих лет. Так, голландская артиллерия была оснащена орудиями образца 1880 года, а у пехоты были на вооружении винтовки, выпущенные в 1895 году. Кавалерия была вооружена карабинами и саблями. Также на вооружении голландской армии оставалось несколько сотен пулеметов времен Первой мировой, оставленных тогда отступающими немецкими войсками. После починки некоторые из них исправно работали, но большая часть была непригодна для использования. В итоге эти громоздкие пулеметы зачастую представляли едва ли не равную опасность как для врага, так и для того, кто стрелял из них.