Учрежденная папой римским комиссия по беженцам отмечала: «Немцам требуется решить проблему, подобной которой еще не возникало в мировой истории. Никогда прежде не случалось переселения столь огромной массы людей за такой короткий промежуток времени».
В каждом небольшом немецком городке было около восьми тысяч жителей. И представьте теперь, что в ту же Баварию буквально каждый день начало прибывать по такому городку. В Гессене только за один месяц появилось 67000 новых жителей.
Тем не менее Германии удалось совершить невозможное, благодаря дисциплине, работоспособности и воле военного поколения. Все беженцы с востока нашли свою нишу в жизни страны. Это произошло хоть и не за один день, но всего за несколько лет. В конечном счете немецкая промышленность даже начала переживать свой бум. Это было экономическим и индустриальным чудом!
Впрочем, этому чуду предшествовал очень непростой период. Миллионам переселенцев требовалось хоть какое-то жилье. Особенно эта проблема была актуальна в западных зонах Германии, где было разрушено четыре миллиона домов. Огромную массу беженцев требовалось расселить в уцелевших домах. При этом они, согласно действовавшим первоначально постановлениям, в отсутствие владельца дома не могли досматриваться на наличие свободных комнат и лишнего пространства, где можно было поселить беженцев. Как отмечал Зигфрид Когельфранц в своей книге «Изгнанники», в той же Баварии местные жители с появлением первой волны переселенцев начали закладывать кирпичами и заклеивать газетами и обоями проходы в лишние комнаты, чтобы, благодаря этой хитрости, избежать ненужного им соседства.
Однако ситуация требовала решения. Как рассказывала мне Бригитта, в деревне около Детмольда, куда она была эвакуирована, проблема разрешалась силой с вмешательством полиции.
Как ни горько это было признавать, но немцы оказались не рады переселенцам, которые были частью их собственного народа. «Это мое, это мое!» — такова была позиция местных жителей. Люди, у которых всего было в достатке, отвергали несчастных, приехавших ни с чем. Вестфальские фермеры были сытыми и обеспеченными. За время войны их регион не испытал на себе сокрушительных авианалетов противника. Они называли беженцев из восточных районов «вшивыми цыганами с востока», считая их незваными гостями, которые должны были оставаться там, где они были прежде. Подобное отношение, правда, было не повсеместным. В случаях же упорного сопротивления местных жителей в силу вступало 18-е постановление оккупационных властей, дозволявшее беженцам занять себе место для проживания при отсутствии домовладельца.
Когда период пребывания в карантине для нас подошел к концу, семья Ласка была немедленно отправлена в город Тауха, что около Лейпцига. Как ни тяжело мне было расставаться с этими людьми, заменившими мне семью, но я решил, что меня не может ждать ничего хорошего там, куда направляют основную массу беженцев.
Надо сказать, что еще в Бреслау Инге Рудольф, жена командира роты, который был у меня в Померании, предложила мне в случае, если мы проиграем войну и я не смогу вернуться в Голландию, пожить в ее родном доме в Финстервальде. Я написал ей, как только прибыл в Циттау, и 13 октября ее муж Герман привез мне необходимое разрешение на жительство в Финстервальде. В то время это разрешение было просто сокровищем, поскольку без него нельзя было получить продуктовую карточку.
Герман и Инге жили, как теперь говорят, в гражданском браке. Более того, Герман жил под другим именем, поскольку он сбежал из лагеря для военнопленных. Однако в округе никто не знал, что его брак с Инге не был зарегистрирован (в те времена это привело бы к скандалу), как и то, что он был в прошлом офицером войск СС. Если бы власти узнали о последнем, это могло привести к самым роковым последствиям. По тем же причинам я сам должен был скрывать свою личность и прошлое, и поэтому жил с документами, согласно которым я был немцем по имени Хайнц.
Инге и Герман поселили меня в теплой и уютной комнате в задней части их дома. Дом отапливался с помощью традиционной немецкой печи. Семья Инге в былые годы занималась текстильным бизнесом и была очень уважаема в городе. Именно благодаря семейным связям ей удалось так быстро получить для меня разрешение на жительство.