Как и было предусмотрено секретными протоколами к договору между Гитлером и Сталиным, тридцать русских пехотных дивизий, двенадцать моторизованных бригад и десять кавалерийских дивизий тайно перешли незащищенную польскую границу на рассвете 17 сентября. Общая численность бойцов Красной Армии, вошедших в Польшу, таким образом, достигала одного миллиона человек. В зоне интересов России также оказались прибалтийские государства — Эстония, Латвия и Литва. Власти западных стран оставили за Москвой право на объяснение ее действий в сложившейся ситуации. Их реакция на вторжение Красной Армии в Польшу была сдержанной. А Уинстон Черчилль, занимавший в то время пост Первого Лорда Адмиралтейства, сказал в своем выступлении по радио: «То, что русские армии должны были встать на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против нацистской угрозы».
И здесь напрашивается вопрос о двойных стандартах. Неужели гарантии о военной помощи Польше должны были вступить в силу только в случае нападения со стороны Германии? Или же случай с Россией был исключением? А может, страны Запада просто испугались военного конфликта с этим огромным государством?[8]
Так или иначе, Франция и Великобритания не сделали ничего, чтобы помочь Польше. Тем более что, позволив Красной Армии войти в Польшу без вмешательства со своей стороны, эти страны сохраняли свое преимущественное положение в Европе. И, прежде всего, данные события не угрожали ни английской, ни французской экономике. Министр иностранных дел Советского Союза Вячеслав Молотов, подводя итоги кампании, объявил Верховному Совету СССР: «Оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора».
Немецкие и русские офицеры пожимали друг другу руки, встречаясь на установленной при разделе Польши демаркационной линии, точно так же, как пять лет спустя русские пожимали руки американцам во время встречи на Эльбе. Совместный немецко-русский победный парад в Брест-Литовске ознаменовал окончание Польской кампании. После этого и начались страдания поляков.
Немцы провозгласили в подчиненной им части Польши генерал-губернаторство со столицей в Кракове. Таким образом, Гитлер возвращался к сомнительной практике так называемой колониальной политики. Оккупационные власти управляли подчиненной им территорией точно так же, как это в былые времена делали русские цари, или как поступала Франция, создавая Протекторат. В стране нельзя было говорить ни о свободе голосования, ни о референдуме. Поляки, которые не так давно сами немало притесняли немцев, живших на подчиненных им территориях, теперь расплачивались за это. Выживание Германии в условиях начавшейся мировой войны требовало установления в Польше жесткого режима. Хотя, конечно, в данном случае это и не оправдывает Германию.
Границы Советского Союза продвинулись на запад на триста километров. К нему были присоединены территории к востоку от Брест-Литовска и вдоль реки Буг. На этих обширных территориях проживало 12 миллионов человек. В «награду» за вхождение в состав СССР молодые люди из местного населения были незамедлительно призваны в Красную Армию. Также НКВД переместил из этого региона в Сибирь 1650000 жителей. К 1942 году из них умерло 900000 человек. Кроме того, в 1940 году в советских лагерях для военнопленных находилось 15000 польских офицеров. Они были расстреляны. Весной 1943 года немецкими войсками было обнаружено обширное захоронение в Катыни, в двадцати километрах от Смоленска. Именно там и лежали тела расстрелянных польских офицеров. Однако впоследствии вина за происшедшее была возложена на Германию. И эта ложь отчаянно поддерживалась вплоть до начала 1990-х, пока, наконец, правда не всплыла наружу.
После «уничтожения самого опасного аспекта Версальского договора», как говорил об этом Гитлер, он предпринял шаги к налаживанию отношений с Парижем и Лондоном. Предлагая им мир, Гитлер не понимал, почему Франция и Великобритания должны вмешиваться в военный конфликт между двумя другими странами. Однако Париж и Лондон продолжали упорствовать в своем желании вести войну с Германией, которая впоследствии охватила весь мир.
8
Задавая подобные риторические вопросы, охваченный полемическим пылом, автор явно не удосужился заглянуть в исторические документы. Так, в статье I секретного протокола, подписанного вместе с Договором о взаимопомощи между Великобританией и Польшей, однозначно указывалось, что «европейская держава», способная совершить агрессию, при которой будет оказана помощь, — это Германия. Таким образом, данный договор вовсе не обязывал Великобританию объявлять войну Советскому Союзу после вступления Красной Армии в Восточную Польшу. — Прим. пер.