Правда, порой ей бывало одиноко, потому что общей компании у них с Калебом не сложилось. Тот постоянно проводил время со своими многочисленными друзьями, а Рози знала только монахинь и шлюх. Первые воспитали ее, но она однажды сбежала от них. Со вторыми Рози работала в «Размалеванной леди». Но она готова была смириться с одиночеством. Рози одевалась достойно и к лицу, сама выучилась читать и считать, а в последнее время даже брала уроки игры на пианино!
Она прошла долгий, чертовски долгий путь после того, как осталась в пять лет испуганной сиротой. Рози умела выживать, возможно, как никто другой, и дала себе слово когда-нибудь стать настоящей, а не размалеванной леди.
Когда она шла по улице, ведущей к отелю, дорогие шелковые юбки ее приятно шуршали при каждом движении. Ткань для платья Рози выбрала сама – желтую в черный горошек, совсем как на картинке в парижском журнале мод. Она прожила в Натчезе всю жизнь и знала, что леди из общества не замедлят выказать ей при встрече презрение, а потому избегала приближаться к ним, держась в стороне от оживленных улиц. Даже в отель она всегда входила через черный ход. Но дни шли, и мечта ее крепла. «Настанет день, – повторяла она, – когда Натчез станет лишь воспоминанием. Я поселюсь там, где никто и не слышал обо мне, где никто даже не заподозрит, какую жизнь я когда-то вела».
Рози не рассчитывала на помощь Мак-Лири. Упрямый и не признающий доводов здравого смысла, тот намеревался пробиться в общество любой ценой, полагая, что все зависит только от денег. Рози решила убраться подальше к тому дню, когда он сделает такую попытку.
– Да нет же, Джеми, город мне очень нравится. – Присцилла, расположившаяся на сиденье экипажа, принужденно улыбнулась. – Просто на первый раз достаточно. Давай вернемся!
– Но ведь мы выехали меньше часу назад! Развейтесь еще немного… Давайте куда-нибудь зайдем. Кстати, хозяин велел по дороге заехать в магазин Спенсера. Это лучшая шляпная лавка в городе. Может, вам приглянется шляпка.
Не успела Присцилла отказаться, как Джеми дал кучеру указание остановиться у тротуара. Он выскочил из экипажа, как чертик из табакерки, стремительно обежал его и протянул спутнице руку.
– Да, но…
– Это совсем близко, миссис Эган. Тротуары здесь выметены и даже вымыты. Разомнетесь немного.
– Что ж…
Джеми был так любезен и так лез из кожи вон, чтобы порадовать и развлечь ее! Нет, несправедливо отказывать ему. Что до самой Присциллы, ее утренняя решимость похоронить прошлое изрядно поколебалась. По мере поездки по городу что-то все более явственно пробуждалось в ее душе. Нет, она ни о чем не вспоминала, но все же ей казалось, что некоторые места знакомы, и это почему-то тревожило. В конце концов, к глазам подступили слезы, хотя бедняга Джеми был в этом совсем не виноват.
Когда Присцилла вышла из экипажа, кто-то рослый и темноволосый повернул за угол. Присцилла понимала, что это не Брендон, однако у нее екнуло сердце. Боже, она так хотела забыть его, так старалась! Он разочаровал ее, причинил ей боль, но выбросить из памяти его образ казалось невозможным.
Прогулка с Джеми отчасти рассеяла ее. Он согласился сопровождать ее с радостью, занимал разговором, шутил и улыбался, показывая красивые места, которые успел узнать за время нескольких поездок со Стюартом. Присцилла считала, что Джеми умен и довольно хорошо образован, и это подтвердилось. Оказывается, он родился и вырос в Чарлтоне, в пятнадцать лет пошел в школу, а выучившись, подался куда глаза глядят.
– В Галвестоне я встретил хозяина, Стюарта Эгана, – охотно рассказывал он. – Это было в салуне для богатых гостей. Его партнер жульничал в картах, и я подал ему знак. Через пару минут он предложил мне работать на него.
– Он тебе нравится, не так ли?
– Нравится или не нравится, не знаю, просто я разделяю его устремления. Хозяин поставил себе задачу: сделать Техас величайшим штатом Америки, чтобы каждый считался с нами. Я готов этому содействовать.
Присцилла только улыбалась, думая о том, какой славный парень Джеми, добродушный и прямой… и какой скрытный Стюарт Эган. Потом она решила, что не станет предаваться тягостным размышлениям о своем супруге, а будет просто наслаждаться жизнью. В рассеянности она так резко шагнула в сторону, что столкнулась с какой-то женщиной. Та несла несколько шляпных картонок и свертков. Не слишком крепко увязанные, они рассыпались по тротуару, а один даже откатился на мостовую. Вдобавок от неожиданности незнакомка выронила прехорошенький расписной зонтик.
– Ах, как мне неловко! – поспешно проговорила она, и Присцилла заметила, что женщина очень хороша собой.
– Что вы, это я виновата! – Смущенная Присцилла начала собирать коробки, а Джеми бросился за укатившимся свертком.
Одна из картонок открылась, но Присцилле все же удалось подхватить едва не вывалившуюся шляпку. От такой и она бы не отказалась.
– Джеми, почему бы тебе не помочь отнести покупки мисс…
– Коннорс. Мисс Рози Коннорс. Но вы напрасно беспокоитесь, идти мне совсем недалеко.
– Нет-нет, он непременно поможет вам, правда, Джеми? Рада познакомиться, мисс Коннорс. А меня зовут Присцилла Уиллз.
Бог знает почему она назвала себя этим именем, хотя вот уже несколько недель была миссис Эган.
– Уиллз?! – Молодая женщина так и впилась в нее взглядом. Кровь, казалось, отхлынула от ее красивого лица. – Вы сказали, Присцилла Уиллз?
– Да, а в чем дело? Мое имя вам знакомо? В этом нет ничего удивительного, поскольку мои родители когда-то жили здесь. Джошуа и Мэри Уиллз. Не слыхали о них?
Рози выглядела не старше самой Присциллы, поэтому не могла знать людей, давным-давно умерших, однако выражение ее лица свидетельствовало об обратном.
Постояв перед Присциллой еще несколько мгновений, она вздернула подбородок и расправила хрупкие плечи.
– Боюсь, я не имела удовольствия знать их. – Рози вымученно улыбнулась и почти выхватила из рук Джеми покупки, которые он успел перевязать покрепче. – Спасибо за великодушное предложение помочь, но, как я уже сказала, это излишне.
Когда Рози пошла прочь, покачивая желтой юбкой в черный горошек, во всей ее позе ощущалось напряжение. Присцилла удивленно смотрела ей вслед. Джеми тоже провожал взглядом красивую даму, и, судя по всему, покачивание бедер мисс Коннорс произвело на него впечатление.
– Что это значит?
– Понятия не имею. Знаю только, что в жизни не видел такой красавицы!
Присцилла задумалась. В молодой женщине было что-то… что-то странное, чего ей никак не удавалось ухватить. Что же именно? Глаза? Овал лица? Что-то шевельнулось в недрах памяти, словно желая всплыть на поверхность, но рассудок тотчас подавил непрошеное воспоминание.
– Джеми, мне очень жаль, – сказала Присцилла, – но все эти впечатления… я немного устала. Да и после приезда я еще не успела отдохнуть. Если мы зайдем к шляпнику в другой раз, ты очень расстроишься?
– Нисколько, мэм. Какой же я болван, что сразу не послушался вас!
Присцилла слабо улыбнулась. Она и впрямь вдруг ужасно устала и тяжелее обычного оперлась на руку своего спутника, поднимаясь в экипаж. Ее не покидали мысли о Рози, о внезапной перемене в ее поведении при упоминании фамилии Уиллз. К тому же что-то непрошеное продолжало терзать ее сердце, что-то похороненное много лет назад.
А между тем экипаж неспешно катился вперед по булыжным мостовым Верхнего Натчеза. Они миновали полицейское управление и безобразное тюремное здание с толстыми стенами и зарешеченными окошками. У Присциллы перехватило дыхание, и она поняла, что слишком рано ощутила уверенность в победе над прошлым. Прошлое явно готовилось нанести ей массированный удар.
Она молчала всю дорогу, и на этот раз Джеми тактично не нарушал тишину. Только когда кучер крикнул «Приехали!» и экипаж остановился, Присцилла вернулась к действительности.
– Можно попросить тебя об одной услуге, Джеми? – спросила она неожиданно для себя, когда рыжеволосый спутник помогал ей спуститься из экипажа.