— Семь! крикнулъ онъ.
— Счастье возвращается! сказала блондинка. Поскорѣй бросай, чтобъ оно не простыло.
Графъ бросилъ.
— Шестнадцать! крикнулъ онъ весело.
— Семнадцать! отвѣчалъ капитанъ.
Графъ де Монтестрюкъ не много поблѣднѣлъ: первая кучка уже исчезла, но онъ тотчасъ же оправился и, подвигая впередъ другую, сказалъ:
— Теперь идетъ аррьергардъ!
Это былъ его послѣдній батальонъ; у всѣхъ захватило дыханье. Оба противника стояли другъ противъ друга; разомъ опрокинули они свои стаканы, и разомъ ихъ сняли…
У графа было девять; у капитана десять.
— Я проигралъ, сказалъ графъ.
Онъ взялъ мѣшокъ за уголъ, встряхнулъ его и бросилъ на полъ. Потомъ поклонился всей компаніи, не снимая шляпы, и твердымъ шагомъ вышелъ изъ комнаты.
II
Ночное свиданіе
Еслибы графъ Гедеонъ, уѣзжая изъ Монтестрюка, вмѣсто того чтобъ ѣхать въ Лектуръ, поѣхалъ по дорогѣ, которая огибала замокъ, онъ бы замѣтилъ, что свѣтъ отъ мѣсяца, какъ увѣрялъ Францъ, на стеклѣ въ комнатѣ графини, не исчезалъ и даже не слабѣлъ, когда мѣсяцъ скрывался за тучей. Этотъ огонь дрожалъ на окнѣ башни, стѣна которой была выведена на отвѣсной скалѣ; внизу этой башни не замѣтно было никакого отверстія. Въ этой сторонѣ замка, слывшей неприступною, никто даже и не подумалъ вырыть ровъ.
Въ то время какъ графъ пускалъ своего коня въ галопъ по дорогѣ въ Лектуръ, еслибы стоялъ часовой на вышкѣ, прилѣпленной, будто каменное гнѣздо, къ одному изъ угловъ башни, онъ бы непремѣнно замѣтилъ неясную фигуру человѣка, вышедшаго изъ чащи деревьевъ, шагахъ во сто отъ замка, и пробиравшагося потихоньку къ башнѣ, по скатамъ и по кустарникамъ.
Подойдя къ подошвѣ скалы, надъ которой высилась башня съ огонькомъ на верху, незнакомецъ вынулъ изъ кармана свистокъ и взялъ три жалобныя и тихія ноты, раздавшіяся въ ночной тишинѣ, подобно крику птицы. Въ туже минуту свѣтъ исчезъ, и скоро къ самой подошвѣ скалы спустился конецъ длинной шелковой веревки съ узлами, брошенный внизъ женскою рукою. Незнакомецъ схватилъ его и сталъ подниматься на рукахъ и на ногахъ вверхъ по скалѣ и по каменной стѣнѣ. Сильные порывы вѣтра качали его въ пустомъ пространствѣ, но онъ все лѣзъ выше и выше, съ помощью сильной воли и упругихъ мускуловъ.
Въ нѣсколько минутъ онъ добрался до окна; двѣ руки обхватили его со всей силой страсти, и онъ очутился въ комнатѣ графини, у ногъ ея. Она вся дрожала и упала въ кресло. Руки ея, минуту назадъ такія крѣпкія, а теперь безсильныя, сжимали голову молодаго человѣка; онъ схватилъ ихъ и покрывалъ поцѣлуями.
— Ахъ! какъ вы рискуете! прошептала она… Подъ ногами — пропасть, кругомъ — пустота; когда-нибудь быть бѣдѣ, а я не переживу васъ!
— Чего мнѣ бояться, когда вы ждете меня, когда я люблю васъ! вскричалъ онъ въ порывѣ любви, которая вѣритъ чудесамъ и можетъ сама ихъ дѣлать. Развѣ я не знаю, что вы тамъ? развѣ не къ вамъ ведетъ меня эта шелковая веревка, по которой я взбираюсь? Мнѣ тогда чудится, что я возношусь къ небесамъ, что у меня крылья… Ахъ! Луиза, какъ я люблю васъ!
Луиза обняла шею молодаго человѣка и, склонясь къ нему въ упоеніи, смотрѣла на него. Грудь ея поднималась, слезы показались на глазахъ.
— А я, развѣ я не люблю васъ?.. Ахъ! для васъ я все забыла, все, даже то, что мнѣ дороже жизни! и однакожъ, даже при васъ, я все боюсь, что когда-нибудь меня постигнетъ наказаніе…
Она вздрогнула. Молодой человѣкъ сѣлъ рядомъ съ нею и привлекъ ее къ себѣ. Она склонилась, какъ тростникъ, и опустила голову къ нему на плечо.
— Я видѣла грустный сонъ, другъ мой; вы только-что ушли отъ. меня, и черныя предчувствія преслѣдовали меня цѣлый день… Ахъ! зачѣмъ вы сюда пріѣхали? зачѣмъ я васъ здѣсь встрѣтила? Я не рождена для зла, я не изъ тѣхъ, кто можетъ легко притворяться… Пока я васъ не узнала, я жила въ одиночествѣ, я не была счастлива, я была покинута, но я не страдала…
— Луиза, ты плачешь… а я готовъ отдать за тебя всю кровь свою!…
Она страстно прижала его къ сердцу и продолжала:
— И однакожъ, милый, обожаемый другъ, я ни о чемъ не жалѣю… Что значатъ мои слезы, если черезъ меня ты узналъ счастье! Да! бываютъ часы, послѣ которыхъ все остальное ничего незначиъ. Моя-ли вина, что съ перваго же дня, какъ я тебя увидѣла, я полюбила тебя?… Я пошла къ тебѣ, какъ будто невидимая рука вела меня и, отдавшись тебѣ, я какъ будто исполняла волю судьбы.
Вдругъ раздался крикъ филина, летавшаго вокругъ замка. Графиня вздрогнула и, блѣдная, посмотрѣла кругомъ.
— Ахъ! этотъ зловѣщій крикъ!… Быть бѣдѣ въ эту ночь.
— Бѣдѣ! оттого, что ночная птица кричитъ, отъискивая себѣ добычи?