Между тем дон Манрико размышлял о письме принцессы Мамиани. Раз оно попало ему в руки, надо было попробовать извлечь из него пользу. Но как именно выгоднее им воспользоваться? Он переводил взгляд с письма на тело Паскалино. Вид мертвеца ничуть не мешал его размышлениям, однако же он отошел в сторону и стал ходить взад-вперед, чтобы освежить немного свои мысли. Нежное чувство принцессы к графу де Монтестрюку, явное и очевидное, окончательно настроило его против Гуго. Он жаждал страшной мести. «Я не смогу умереть спокойно, — сказал он себе, — пока не вырву сердце у него из груди!»
XXVIII
Рыбак рыбака видит издалека
Лишь только высокая фигура убийцы исчезла в лесной чаще, Паскалино, лежавший все время неподвижно, пошевелился и, медленно приподнявшись на локте, долго смотрел беспокойным взором в ту сторону, куда ушел испанец, пока шум шагов совсем не затих вдали. Тогда, собрав последние остатки сил, раненый пополз к видневшейся сквозь деревья поляне. Он двигался медленно, оставляя за собой полосу крови, побуждаемый желанием жить и выполнить данное поручение. «Ах! — говорил он себе. — Если бы Господь милосердный даровал мне еще хотя бы несколько часов!..»
Между тем завладевший письмом победитель бедного Паскалино возвращался назад по той же самой дороге, по которой пришел в чащу леса. Много планов составлялось у него в голове. Ему предстояло бороться не с одним Монтестрюком, а еще с его телохранителями, Коклико и Кадуром, преданность и храбрость которых он знал очень хорошо; да кроме них, был еще и маркиз де Сент-Эллис. Было о чем подумать!
Он уже испытал на себе страшную силу врага; на груди его остался навеки след от нанесенной им раны, и нечего было и думать нападать на Гуго среди бела дня. Умереть он сам был готов, но только тогда, когда увидит мертвого Гуго у ног своих.
Тут капитану пришла на ум блестящая мысль. Он решил настроить маркиза де Сент-Эллиса против его друга. Благодаря попавшему в его руки письму у него теперь было превосходное средство для этого. Капитан прибавил шагу, добрался до Меца и скоро нашел квартиру маркиза. Он явился к нему смело и сказал без всяких предисловий:
— Маркиз, какого вы были бы мнения о человеке, которого вы всегда осыпали доказательствами дружбы и который, несмотря на это, обманывал вас с той, кого вы любите больше всего на свете, — с принцессой Мамиани?
Маркиз так и подскочил на месте.
— Кто это? — воскликнул он.
— А вот прочтите… Тут названо имя друга, а принцесса сама подписалась. После вы мне скажете, ошибся ли я.
Имена Гуго де Монтестрюка и Леоноры разом бросились в глаза маркизу. Он изменился в лице. Мрачным взором он пожирал строки, написанные рукой принцессы.
— Гуго! Гуго! — проговорил он глухим голосом. — И она, Леонора!..
Капитан указал пальцем на печать.
— Рука ее, а вот и печать.
— О! Я отомщу за себя! — взревел маркиз. — А я его слушал еще, когда он мне толковал о своей любви к графине де Монлюсон!.. Как же он обманывал меня, предатель!..
Ослепленный гневом, маркиз даже и не подумал спросить у незнакомца, каким путем он добыл это письмо, а капитан д’Арпальер, понятно, сам не приступал к объяснениям.
— Я не смею давать советов вашей милости, — сказал капитан, — но, если бы я был на вашем месте, я знаю, что бы я сделал.
— Вы схватили бы шпагу, вызвали бы мерзавца, обманувшего ваше доверие, и омыли бы обиду в его крови!.. Черт возьми! История будет недолгая!
— Совсем нет! Я поступил бы вовсе не так.
Маркиз посмотрел на капитана с удивлением. Тот продолжал:
— А что, если он вас убьет? Ведь это легко может случиться! Что же это будет за мщение, позвольте спросить? Вот я как итальянец смотрю совершенно иначе на такие дела… Я мечу туда, где удар будет самый чувствительный… прямо в сердце. Принцесса ждет графа де Монтестрюка в Зальцбурге. Я бы обогнал его и поехал прямо в Зальцбург. Там я свел бы счеты сначала с ней, а потом и с ним, если бы он явился мешать мне!
— Черт возьми! Да, вы правы!
— Но для этого нельзя терять ни минуты, и вы не должны больше видеться здесь с врагом. Надо ехать тотчас же.
— Я уеду сегодня же вечером.
— Зачем же вечером? Отчего не сейчас? Бывают такие случаи, когда один потерянный час портит все дело.
— Правда! Уеду сейчас же.
Выйдя через несколько минут на улицу, капитан был очень доволен собой, день его не пропал даром: он убил мешавшего ему человека, открыл важную тайну и сделал союзником опасного врага.
Он был уже в нескольких шагах от своей гостиницы, как вдруг заметил у дверей человека с лисьей физиономией, который разговаривал со слугой и выказывал величайшее нетерпение. По платью его, покрытому грязью и пылью, видно было, что он прибыл издалека и вовсе не жалел себя дорогой.