«Именно такая погода нужна «Тигрису»!» (Жизнерадостное восклицание Тура.)
Радиограмма от Би-би-си. Все для нас подготовлено, даже лоция, которую мы не просили, судно сопровождения зафрахтовано. Но рандеву назначено на 31 марта, до него девять дней, а Джибути — при нынешних темпах — в пяти шагах!
«Куда нас несет, мы же не торпедный катер!» (Восклицание Тура, совсем не жизнерадостное.)
Нам обязательно нужна встреча, без эскорта мы не подойдем к гавани, навигационная обстановка ее района нам совершенно неизвестна. А подождать, притормозить мы не в силах, мы словно ступили на эскалаторную ленту: поймают нас — хорошо, не поймают — проскочим мимо.
Ушло слезное послание на Бахрейн.
Сроки передвинуты. Рой Дэвис прибудет в Джибути 26-го. Это нас устраивает: при пятидесятимильных (в среднем) суточных переходах у нас впереди шесть с половиной суток пути.
Кстати, все были удивлены, узнав, что со вчерашнего дня мы прошли только пятьдесят шесть миль. «Только» — а давно ли радовались, что проходим двадцать пять или тридцать?
Но, действительно, почему пятьдесят шесть, когда мчимся, как бешеные?
У берегов Аденского залива — два морских течения. То, что у южного, идет на запад, то, что у северного, — на восток, нам в лоб. Не оно ли препятствует? Не слишком ли мы удалились от южного берега?
Говорил об этом с Норманом.
Ночью мимо прошло не менее пяти кораблей, утром — еще три. Судовой ход пролегает на севере залива — да, явно мы плывем не по своей стороне.
Штурман поймал солнце и определился. Реальная скорость «Тигриса» — не больше полутора узлов, вместо трех кажущихся. Метр вперед — полметра назад. Будь ветер слабей, нас вынесло бы из залива. Зря опасался Тур — слишком ранний приход в Джибути нам не грозит.
Перед обедом — очередные научные изыскания. Тур давно хотел попробовать грести при неспокойном море. Час на пару с Детлефом ворочал веслом и остался доволен: «Тигрис» лучше приспособлен для гребли в непогоду, чем шлюпка. Правда, он упустил из виду, что мы идем под парусом и что грести в таких условиях — просто опускать и поднимать весла. Но я уж не стал его разочаровывать.
Гребля снималась на пленку; для этой цели был спущен на воду «Зодиак», на котором Асбьерн покатал Норриса, Тору, Эйч-Пи и, наконец, Германа.
Не обошлось без приключений.
Мотор «Зодиака», ушедшего довольно далеко, вдруг стал давать перебои. Моторист и пассажир сперва испугались, но потом поняли, что топливо на исходе и при задранном носе не поступает из бака. Пришлось Герману взять бак в руки и наклонить. Добрались до спасательного буя и уцепились за него, а затем подтянулись к «Тигрису».
Норман укоризненно ахал. Мы были на волосок от серьезной неприятности: «Зодиаку» без двигателя нас нипочем не догнать, оставалось бы спускать парус и поворачивать против ветра.
Не забыть выбранить Детлефа: во время гребли они с Туром непрерывно болтают. Детлеф никак не может понять, что Туру не двадцать шесть лет и гребля для него — нагрузка, и немалая.
24 марта. Вода — 27°, воздух — 27°. Ветер дует слева, оттуда же идут волны и захлестывают палубу, а также хижину и постели.
Полдня мастерили с Рашадом и Асбь-ерном брезентовую стенку, на манер той, что у нас давно уже справа. Растянули полотнища от кормы до торца хижины и от носа до обеденного стола. В промежутке остались незагороженными метра два, там, где нависают над водой, как трамплины, запасные боковые кили (сидя на них, мы моемся) и где укреплена помпа.
Теперь у «Тигриса» почти сплошной фальшборт.
Делая стенку, обнаружили, что брага продолжает отвязываться. В свое время ее чинили, но недочинили — помешали акулы. А скоро нас возьмут на буксир, и тогда без браги не обойтись. Рашад нарезал хлопковых веревочек, надел резиновый костюм и сейчас полезет ремонтировать порванное.
Чувствую себя не очень хорошо, какая-то слабость, может быть, из-за качки, хотя явных проявлений морской болезни нет. Тур говорит, что бортовая качка его раздражает и злит. Я испытываю то же самое. Любопытно.
В 17.30. стали свидетелями полного лунного затмения. Мы не знали, что оно предстоит, и поэтому, когда Герман заметил на луне странную тень, заспорили, что это. Споры разрешила лоция, в которой о затмении предупреждалось.
Луна постепенно скрылась в тени земли, и на ее месте образовался красивый красновато-коричневый шар. Особенно красив он был при наблюдении в бинокль.
Тур сказал: «Чего только мы с вами не насмотрелись! Арабский Восток, Индия — и даже затмение!»
Итоги дня.
Главное огорчение — поломка генератора радиостанции. Генератор забарахлил во время сеанса[8]. Норман пытался исправить его сам, ничего не вышло. Умелец Асбьерн, вернувшись из киносъемочных поездок на «Зодиаке», заглянул генератору в нутро и объявил, что движок тянет нормально, а по электрической части он, Асбьерн, не мастак.