— А сигарет купил, Герман?
Забыл. Прекрасно. Что теперь с нами будет? Завтра отплывем, а сегодня сходить на сушу нам запрещено.
К счастью, рядом оказался Джим, портовый представитель администрации неизвестно по какой части, он постоянно рядом, нужен или не нужен, все равно. Дали Джиму задание, он съездил в город и привез сигареты, батареи для фонарей и прочие мелочи.
Между тем основная киногруппа не возвращалась. Мы стали беспокоиться: хоть и с провожатыми, а не наткнулись ли на султанский патруль? Не хватало нам в Омане осложнений…
Отправились в гости, как было с утра договорено, к Барри, начальнику порта, — смывать сухопутный пот. Принимали душ, ужинали, вели беседы — и волновались.
Где путешественники?
Они приехали часом спустя, пропыленные и голодные, во главе с командиром, помолодевшим за день лет на десять.
Нижеследующее — по их рассказам: исчерпывающей полноты не гарантирую, суть обязуюсь не упустить.
ХЕЙЕРДАЛ И КОСТА
До недавних лет ни на какие памятники старины в Омане никто не обращал внимания. Разве что средневековая крепость в Матре была реставрирована.
В последние годы начались археологические изыскания. Переживают они период младенчества, но и это уже лучше, чем ничего.
Раскопкам на севере Омана руководит итальянец Паоло Коста.
Тур повидался с Коста. Осторожно, боясь показаться смешным, зондировал почву — как сапер щупом:
— Чем же вы сейчас заняты, дорогой Паоло?
— Исследуется древняя ирригационная система, связывавшая когда-то побережье и медные рудники.
— Те самые, известные по шумерским летописям?
— Да, вполне возможно, что это знаменитая «медная гора» и есть.
— А не обнаружено ли там в окрестностях каких-либо сооружений из камня?
— Торчит вроде башня, ступенчатая. А что?
ТРИУМФАЛЬНЫЕ АРКИ
Поехали на плато, плоскую, как стол, равнину с развалинами храмов и странными стрельчатыми воротами — ни домов, ни стен, лишь ворота посреди чистого поля, одни, другие, третьи, множество.
Здесь когда-то высилась гора, видная далеко с моря. По ней сверяли курс капитаны спешащих в Оман камышовых судов.
Суда спешили за медью. Гора-маяк целиком состояла из медной руды.
Рудокопы врубались в гору. Прорывали в ней норы-туннели. Дырявили, обрушивали, вгрызались — и за много веков сровняли гору с землей. Полностью переплавили в слитки.
Но входов в туннели почему-то не тронули. И стоят они как монументы в честь былого месторождения, как памятники циклопического труда.
Не менее циклопично то, что под ними, в недрах, под пластами грунта. Невидимое, как воздух. Глубинное, как артерии. Речь идет о «фаллах».
«ФАЛЛАХ»
В большей части Омана система «фаллах» — главный источник ирригации и водоснабжения.
На горном склоне роются шахты. Верхняя — до гидрослоя, остальные — не обязательно.
Шахты соединяются у дна галереями. Получается подземный канал.
По каналу самотеком струится вода. Ближе к долине она выходит на поверхность. Преодолевает по сифонам русла высохших рек. Снова прячется в галереи. И так — до деревень, до полей, иногда — за многие километры.
Даже в самое жаркое время года уровень воды в системе «фаллах» мало меняется, поскольку дебит питающих ее запасов не зависит от колебаний климата.
Постройка и эксплуатация «фаллах» требует величайшего искусства. Жители Омана владеют этим искусством издавна. Возраст многих каналов и галерей — две, две с половиной тысячи лет, встречаются еще гораздо более древние. Их и наметил к изучению Паоло Коста. У него четкие задачи и планы. Водопровод — прежде всего. Что ему до примелькавшейся полуразрушенной башни, заурядной, по плечи засыпанной песком?
АПОФЕОЗ ЛЕГЕНДЫ О ЗИККУРАТЕ
Верно говорил академик Павлов: «Нет в голове идей — не увидишь фактов». Будь эти руины найдены в Ираке, их сочли бы зиккуратом, в Египте — пирамидой. А здесь — башня, башня, и все.
Столько людей равнодушно прошло мимо нее, по крайней мере за последние годы!
Груда глыб, сложенных уступами, ориентированная по странам света, около шести метров высотой над поверхностью, а сколько еще в глубине, никто не мерил. Ни цветности, ни масштабности — скучный холм с нечеткими от выветривания контурами.
Холм, который даже сфотографировать трудно: Карло не без причин опасается, что слайды будут крайне невыигрышны и дадут пищу сомнениям и кривотолкам.