Норрис одобрительно поддакивал, и нас осенило: суть не в каньонах и верблюдах, до них ли, если сам Норман не запечатлен на пакистанской земле! Эпопее «Бейкер на «Тигрисе» грозит идейно-художественный ущерб, и на это нам прозрачно намекают.
В бой рвался Карло, сейчас наговорит резкостей, и вспыхнет скандал. Но Карло меня порадовал. Спокойно и доказательно он объяснил, что ормарский эпизод нуждается лишь в досъемках, доснимать следует монтажно, с учетом имеющегося материала. Странно будет, если на экране в «Зодиак» усядется Эйч-Пи, а выпрыгнет из «Зодиака» Рашад. К сожалению, Рашад и Норман не сходили вчера с корабля, значит, и сегодня придется обойтись без них.
Норрис — он как-никак профессионал — признал правоту оппонента, Норман умолк.
Итак, на съемки отправились оператор Герман и статист Асбьерн. На Асбьерна пал выбор потому, что он лучше других управляется с «Зодиаком», киногеничен, спортивен и по скалам лазает ловко, а лазать предстояло, Герман предвкушал грандиозные ракурсы.
— Полтора часа и не более, — повторял Тур, провожая киногруппу. — Помните, шлюпка у нас одна!
Они уплыли, арестовав экипаж «Тигриса» на рейде, лишив с берегом всяческих контактов. Как всегда бывает, контакты тотчас же после их отъезда остро понадобились.
Бахрейн сообщил по радио, что никакой буксир к нам не идет и не собирался идти, кто-то, неизвестно кто, напутал. Тур вскипел. Надо немедленно мчаться на сушу, извиняться, бить челом, срочно организовывать новый эскорт, так как дау, с которой договаривались, уже ушла в Карачи. А мчаться не на чем, шлюпки нет.
Мы успокаивали шефа: полтора часа ничего не решают. Мы упустили из виду, что, когда Герман начинает работать, он забывает обо всем…
Час за часом тянулся в нервном ожидании. Берег сквозь стекла бинокля так близко! Кажется, различаешь даже две крошечные карабкающиеся в гору фигурки. Но привлечь их внимание мог бы разве что дым сигнального костра.
Вновь и вновь Тур связывается с Бахрейном. Диалоги осложнялись тем, что ни единого слова не произносилось впрямую. Тур мялся, недоговаривал, разводил дипломатию — он хотел получить буксировщик не по просьбе, а в виде подарка, который мы соизволили бы принять. Он боялся, что экспедицию сочтут неспособной обойтись без чужой помощи.
Бояться же, в сущности, было нечего.
«Тигрис» благополучно прибыл в Пакистан, Ормара или Карачи, не столь уже важно. Имей мы, скажем, в распоряжении вертолет, мы могли бы оставить корабль в этой бухте и слетать на два-три дня в любые нужные нам пункты страны.
Пилот не перестает быть пилотом оттого, что последние плиты аэродромной полосы проезжает за тягачом. В такси или на метро добирался с вокзала пассажир — все равно он только что с поезда.
Буксировка, ни в чем нас не компрометируя, желанна экономией драгоценного времени. Состояние корпуса «Тигриса» свидетельствует: полжизни он уже прожил. За восемьдесят дней на воде (сегодня ровно восемьдесят) он погрузился примерно на метр; еще метр в запасе, но теперь, когда камыш намок, скорость погружения увеличится.
Допустим, впереди месяца полтора, до того, как сядем на палубу. За эти шесть недель хорошо бы сплавать подальше, вернуться от Азии к Африке, пересечь экватор, спуститься к Мадагаскару — планов хватает. И жалко тратить лишние сутки на бессмысленную перекочевку из одного пакистанского порта в другой пакистанский порт.
А похоже, что это нас и ожидает.
К тринадцати часам на судне воцарилась молчаливая паника. Никто ни с кем не заговаривал. Каждый читал мысли другого: пошли в каньон, полезли наверх, сорвались, разбились.
Детлеф забрался на мачту с биноклем и доложил: «Зодиак» на суше, вокруг ни души.
Самое ужасное в жизни, по-моему, — неопределенность и сознание собственного бессилия, невозможность вмешаться. Хоть плот сооружай из пустых канистр, но против ветра на нем не выгребешь.
Так мы прокуковали, в тоске и в неведении, до пятнадцати часов, покуда Норрис не углядел в тот же бинокль обоих гавриков на пляже.
Что им сказал Тур после их возвращения, опускаю, ибо цитата слишком приземлила бы облик нашего знаменитого лидера. А приехали они довольные, без угрызения совести, с кучей любопытных находок, в основном обызвествленных ракушек.
Таким образом, бесповоротно определилось, что сегодня нам отсюда не сдвинуться. День пропал. Дабы не проворонить завтрашнего, принято решение командировать в деревню делегацию с ночевкой. Задача — обеспечить киносъемку местного населения и — в который раз уже — ангажировать дау до Карачи.